— Хорошо, я постараюсь взглянуть завтра на твою лошадь, но пока ничего не могу обещать. Тебе не обязательно присутствовать при этом.
Дрожа, Элли положила трубку. Она оставит ему сообщение на автоответчике. А потом подыщет кого-нибудь из знакомых, кто смог бы заняться кобылкой. Элли сразу стало легче: она сама распоряжается своей жизнью. Она, а не он. И она не станет делать то, что ей не нравится.
Вздохнув, Элли отправилась спать. Жизнь продолжалась. Оставалось только забыть о существовании Зейна Питерса.
Сказать, что Элли чувствовала себя последней дурой, направляясь на следующий день на ранчо Зейна Питерса, — это значит не сказать ничего. Стоял великолепный сентябрьский день. Недалеко от шоссе поблескивал ручей, два оленя неподвижно стояли на скошенном поле, наблюдая за взмывшей в небо стаей сорок. Черно-белые трещотки весело, словно играя, кружились над землей. Солнце пронизывало лучами густую листву деревьев, растущих на склонах, рассеивая теплый золотистый свет. На изгибах дороги открывался вид на Элк-горы. Обычно взгляд на эти суровые вершины наполнял душу Элли спокойствием и умиротворением, но только не сегодня. Девушка не переставала удивляться, почему все-таки Зейн позвонил ей. Ее не тронула его просьба. Она согласилась взглянуть на лошадь из чувства жалости к животному, а вовсе не для того, чтобы возродить отношения с Зейном. Элли и оделась соответственно — в затертые до белизны джинсы, вытащенные из корзины с грязным бельем, и старую рубашку, когда-то принадлежавшую Уорту и на которой сейчас спал Муни.
Медленно въехав во двор ранчо, девушка остановилась возле конюшен. Ей совсем не хотелось проходить мимо дома. При ее приближении лошадка бросилась к дальней стене загона, недоверчиво и испуганно глядя оттуда на Элли. Что и говорить — кобылка вызывала восхищение: большие белые пятна на черных боках и белая звездочка на лбу. Великолепное мускулистое туловище при сравнительно небольших размерах свидетельствовало о породистости лошади. Морда кобылки была необыкновенно красива и изящна. Для Элли такие лошади всегда символизировали легендарный и романтический Старый Запад. Но во всем ее облике чувствовались страх и напряжение плотно сжатая пасть, раздувающиеся ноздри и широко открытые глаза. Было ясно, что животное отчаянно хочет убежать и скрыться с глаз.
Элли сразу поняла, что Зейн находится где-то поблизости. Она просто кожей чувствовала его присутствие. И то, что он внимательно наблюдает за ней. Она не позволила ему заговорить первым.
— Изумительная лошадь, — сказала она. — По-моему, у тебя не должно возникнуть проблем с ее продажей.