— Прекрасно, говори. Ты всегда поступаешь по-своему.
— Я не знаю, что именно ты слышал в больнице…
— Вполне достаточно, чтобы понять, как ты ненавидишь мою дочь. Элли, черт возьми, Ханна не имеет отношения к тому, что случилось между нами. Как можно упрекать ребенка в том, что он появился на свет?
— А как ты мог поступить так со мной? — вспыхнула девушка.
— Ни о ком, кроме себя, ты думать не можешь, усмехнулся Зейн.
Почувствовав озноб, Элли накинула на плечи куртку.
— Сейчас разговор не о нас, — ответила она, стараясь не повышать голоса, — а о твоей дочери. Мне стыдно за то, что я обвинила и возненавидела девочку, которую толком и не знаю. Она выглядела такой беззащитной, но очень храбро вела себя. То, что я сказала сгоряча, и то, что я думаю на самом деле… Это необъяснимо, и я не могу убедить тебя, но поверь, мне искренне жаль, что Ханна сломала руку.
Элли и не ждала, что Зейн что-то скажет в ответ. Естественно, он рассердился — ведь она говорила такие ужасные вещи, выместила свою боль и отчаяние на маленькой девочке. Мать Ханны умерла. Элли не было тогда в Эспене, и она никогда не спрашивала у родных, присутствовал ли кто-нибудь из них на похоронах Ким.
Подавив вздох, она уставилась в окно. Сквозь быстро проплывающие темные облака уже мелькали бледные звезды. Когда-то они с Зейном любили лежать в траве и смотреть в небо. Он называл ей звезды и созвездия, но дальше Полярной звезды и Большой Медведицы они не продвигались, потому что начинали целоваться, забывая обо всем на свете. Его губы всегда были теплыми и нежными, они дарили ей такие удивительные ощущения!
Элли украдкой покосилась на Зейна. Она знала каждую черточку его лица, до сих пор помнила аромат его кожи и вкус его губ. Как будто не прошло пяти лет, как будто они расстались только вчера.
Зейн остановился около дома.
— Проклятье! — пробормотал он. — Только не сейчас.
Проследив за его взглядом, Элли увидела незнакомый темно-синий «седан», стоявший неподалеку.
— Гости?
— Не совсем, — нахмурился Зейн. Затем, глубоко вздохнув, он наклонился над спящей дочкой.
— Проснись, милая, мы уже приехали.
Элли поспешила к дому, чтобы открыть ему дверь.
Муни весело побежал за хозяйкой и проскользнул в дом.
— Пошел вон! Уберите его! Берн, помоги! Зейн бросился на доносившиеся из гостиной крики. Элли последовала за ним, чтобы забрать собаку. Пес сидел, слегка наклонив голову, и внимательно наблюдал за высокой, грузной женщиной, забравшейся на софу. Женщина размахивала руками и визгливо кричала.
— Сожалею, что собака вас напугала, — смущенно сказала Элли. — Но она не укусит вас. Это очень добрый пес. Муни, ко мне.