У стойки бара стояла Эди. Ее зеленое платье казалось ярким и безвкусным пятном на фоне кремовых стен. Она не сразу заметила Зейна. Когда же он подошел, она с нескрываемым торжеством взглянула на него и язвительно улыбнулась.
— Хорошо, что ты пришел. Познакомься, это Шон Дойль. — Она кивнула на стоящего рядом мужчину.
Зейн почувствовал боль, как будто ему нанесли удар ниже пояса. Только одна причина могла побудить Эди и Верна встретиться с этим человеком. Но он взял себя в руки и вежливо представился:
— Рад познакомиться. Зейн Питере. Эди злорадно следила за ним.
— Ты же узнаешь Шона, не так ли?
Шон Дойль был телевизионной звездой и старым другом Ким Тэйлор. Причем очень близким.
Эди вдохнула поглубже в предвкушении удовольствия и добавила:
— Он — отец Ханны.
Зейну казалось, что он готов к тому, что услышит, но теперь он понял, что ни один человек не может подготовиться к воплотившемуся наяву ночному кошмару. Невообразимый страх овладел им, и он сжал кулаки, стараясь не потерять контроль над собой.
— Это чертовски глупая шутка, Эди. Мы оба прекрасно знаем, что я отец Ханны.
— Разве? — ядовито переспросила женщина. — Расскажи ему обо всем, Шон.
— Это правда, Питере, — вступил в разговор Дойль. — Ребенок Кимми мой, и я хочу забрать девочку к себе.
— Ложь, — ответил Зейн, тяжело дыша. — Ханна моя дочь. Я не знаю, на что вы рассчитывали, направляясь сюда, Дойль, но если вы будете распространять эту чушь, то я намерен возбудить против вас дело за клевету. Не думаю, что это поможет вашей блестящей карьере. А что касается вас, — он с презрением взглянул на Тэйлоров, — что же вы за родители?! Лжете и порочите имя собственной дочери. Вы обязаны думать о будущем Ханны.
— Ким умерла, ей уже ничто не повредит, — пробормотал Верн. — А для девочки будет лучше жить с настоящим отцом.
— Я настоящий отец, — с силой произнес Зейн.
— На твоем месте я не была бы столь самоуверенна, — мрачно вставила Эди.
Зейн с ненавистью взглянул на свою бывшую тещу.
— Что же вам нужно?
— Я хочу только, чтобы моя девочка была счастлива. Ее лицемерная добродетель превращала это заявление в фарс.
— Так сколько вы хотите? Эди притворно возмутилась:
— Ты не сможешь купить Ханну. Суд отнимет у тебя ребенка и по праву передаст его Шону.
— Боюсь, придется разочаровать тебя. Мы не будем сражаться за девочку в суде и втаптывать имя ее матери в грязь. Она моя.
Затем Зейн обратился к актеру, который до сих пор молча наблюдал за этой словесной баталией:
— Будьте вы прокляты, Дойль! Вы не должны так поступать с ребенком. Это негуманно. Если вы когда-то любили Ким, не ввязывайтесь в это дело и забудьте обо всем.