Я бы сказала, если бы могла, хотелось ей крикнуть. Вместо этого в наступившей тишине Софи принялась убирать со стола и складывать тарелки в раковину. Потом предложила Грегори кофе.
- Я хочу, чтобы ты перестала ходить вокруг да около.
- Ладно, хорошо. Я не буду больше с тобой встречаться. - Все, она наконец произнесла это! И мир не перестал существовать в один миг, хотя она так боялась этого.
Грегори долго молчал, но Софи ощущала на себе его пристальный взгляд. Наконец он откинулся назад и скрестил руки на груди.
- Не понимаю, что вдруг случилось?
- Ничего не случилось, - Софи достала чашки из шкафа и налила им кофе. Джин с тоником, конечно, мог бы успокоить ее, но она должна была иметь ясную голову.
- Может, ты перестанешь суетиться, сядешь и поговоришь со мной? взорвался Грегори, когда Софи поставила перед ним чашку с кофе и принялась протирать стол мокрой тряпкой.
- Говорить здесь особенно не о чем... - Софи, похолодев, замерла там, где стояла. - Я имею в виду, мы, конечно, можем поговорить, но наш разговор будет плутанием в дремучем лесу.
- А у меня настроение поплутать в дремучем лесу, - произнес он угрюмо.
Софи вздохнула и пожала плечами. Грегори сидел, нахмурившись, и смотрел на нее. Он выглядел угрожающе, но Софи не боялась. Она знала его достаточно хорошо, чтобы быть уверенной в том, что намеренно он не причинит ей боль. Но разве непредумышленные обиды не ранят больнее?
Она пыталась представить себе, как бы он отреагировал, если бы она сказала ему о беременности. Сначала шок, потом торопливое бегство, обещания материальной помощи, извинения за то, что не готов создавать семью, растущий, безудержный страх, что она будет вовлекать его в ситуацию, которой он хочет избежать.
- Может, пойдем в гостиную? - И Софи поспешила выйти из кухни, прежде чем он успел отказаться. Ей трудно было вести столь сложный разговор, сидя на твердом и неуютном кухонном стуле.
Софи выключила верхний свет и зажгла две боковые лампы, потом устроилась в кресле, поджав под себя ноги.
- Что-то происходит, Софи. Ты что-то скрываешь, и мне чертовски хочется знать, в чем дело.
- Что-то скрываю? - рассмеялась она. - Не знаю, о чем ты говоришь.
- У тебя есть кто-нибудь другой? - Это мало походило на вопрос, а скорее было приказом, требованием ответа.
- Конечно, у меня никого нет! - запротестовала она, чувствуя, что в ней поднимается гнев. Он совсем ей не доверяет! - Как тебе это могло прийти в голову? Ты думаешь, я замуровала себя здесь на годы, чтобы потом вдруг ощутить потребность переспать со столькими мужчинами, со сколькими сумею? - Гнев пошел ей на пользу. Он отвлек ее от страдания и смятения. Как ты смеешь предполагать такое?