Боже, как бы она хотела, чтобы Джеффи получил возможность стать нормальным мальчиком. Но какова цена этой возможности!
Могла ли она допустить, чтобы Алан в его состоянии - с поврежденным мозгом - рисковал своей жизнью, пытаясь излечить Джеффи? До сих пор сила Дат-тай-вао исцеляла только физические недуги. Кто знает, может ли она вообще помочь Джеффи? А если и сможет, то не приведет ли это к каким-нибудь страшным последствиям?
Ей пришло в голову ужасное предположение, что она боится не столько за Алана, сколько за Джеффи и за себя. Что будет, если аутизм Джеффи внезапно пройдет и мальчик превратится в нормального общительного ребенка? Каким будет этот ребенок? Что, если он возненавидит ее? Или - еще того хуже - она возненавидит его? Она этого не перенесет. Может быть, лучше оставить его таким, каков он есть, но все же любимым, чем столкнуться с неизвестностью?
И все же Сильвия приняла решение: если Алан придет, она остановит его, даже если для этого придется применить силу.
Казалось, приняв решение, она должна бы почувствовать облегчение, но почему же она чувствовала себя такой опустошенной?
Взяв фонарик, она побежала наверх посмотреть на Джеффи. Убедившись, что тот спокойно спит, несмотря на грозу, она присела на краю кроватки и стала гладить его курчавые, выгоревшие на солнце волосы.
Слеза скатилась по ее щеке, и Сильвия почувствовала, что ее решимость слабеет.
- Твой день еще наступит, мальчик, - прошептала она и поцеловала его в веснушчатый лоб.
Затем снова спустилась вниз - дожидаться прихода Алана.
Ба пришел в себя от тряски и покачивания. Сквозь густую пелену, застилавшую ему глаза, он различил смутное мерцание красных огней. Поморгав глазами, он увидел в нескольких ярдах от себя бетонный козырек, над которым висела надпись: "Экстренный вход", и с ужасом понял, что лежит на носилках, которые только что вынесли из кареты "Скорой помощи". Он попытался сесть, но обнаружил, что привязан к носилкам ремнями, а при попытке двигаться ощутил сильную боль в затылке.
- Дайте мне подняться, - прохрипел он голосом, который и сам не узнал.
Чья-то рука осторожно похлопала его по плечу.
- Успокойся, парень. С тобой все будет в порядке. Мы сначала думали, что ты погиб, но оказалось, это не так. Мы сейчас развяжем тебя.
Его подвезли к койке, развязали ремни и перевернули на бок. Только теперь он сообразил, что лежит на деревянной доске. Ба дождался, пока из-под него вытащат эту доску, и сел.
Комната поплыла перед ним, к горлу подступила волна тошноты. Он сжал челюсти.