Взяв обе банки, Дэви вышел на залитую солнцем улицу. Ноша оттягивала ему худые плечи, но это было ничто по сравнению с тяжестью на сердце, которая возникала каждый раз, когда Дэви подымался на пологий холм, куда выходили задние дворы Прескотт-стрит.
Солнце расстелило лучи на пороге, у которого остановился Дэви, и светлыми квадратами лежало на заставленном всевозможными механизмами бетонном полу мастерской. Из окошек и застекленного отверстия в крыше лилось золотое сияние, оно отражалось в полированных металлических поверхностях и гранях, то тут, то там зажигая огненные точки. Солнце не разбиралось ни во времени, ни в моде. Оно заливало светом рукоятки и блоки нового фрезерного станка, удостоенного одобрения Кливлендской станкостроительной компании, и так же ярко горело на старим лэмпортском токарном станке, украшенном витиеватой надписью: «Хартфорд – 1878», – ныне музейной редкости, с панталончиками из железных листьев на ножках, которые оканчивались массивными львиными лапами. Станок в свое время переделывался раз десять в угоду изменчивой фантазии Уоллиса и до сих пор служил для обточки некоторых специальных деталей, Ни станок, ни его украшения не могли казаться старомодными человеку семидесяти восьми лет.
Когда Дэви показался на пороге, старик не поднял глаз от маленькой медной трубочки, которую рассматривал сквозь увеличительное стекло. Даже сидя на табуретке, он казался высоким и как бы ссутулившимся под тяжестью своих широких плеч. Его большую розовую лысину окаймляла бахромка седых, давно нестриженных волос. Лицо у него было длинное, костлявое, мясистым был только большой нос с горбинкой. Он не видел дальше, чем на несколько футов перед собой, но упрямо отказывался носить очки. Поднеся трубочку к самому носу, он медленно поворачивал её в пальцах.
– Кен? – ласково окликнул он. – Это ты, сынок?
– Нет, – с деланной шутливостью отозвался Дэви, втаскивая банки в мастерскую. – И вы отлично знаете, что это не Кен.
Уоллис обернулся, раздосадованный тем, что не удалось утолить мелочную злость, которая в последнее время часто вспыхивала в нем без особых причин. Он швырнул металлическую деталь на стол.
– Ты что, хочешь сказать, что Кен не дает себе труда навещать меня?
Дэви поставил банки на пол возле модели ракетного двигателя.
– Ничего подобного, – спокойно ответил он. – Кен приходит к вам ничуть не реже, чем я. Как получилась насадка?
– А тебе что за дело? – огрызнулся Уоллис, поворачиваясь к нему спиной.
– Прекрасно получилась.
– Конус пригнан хорошо?
– Прекрасно.
– Шнековый питатель работает?