– И передайте брату, что я и ему желаю успеха.
Дэви быстро оглянулся, но она пошла дальше, и теперь уже Дэви стоял один в пустой темноте и глядел ей вслед.
В день экзаменов Марго, встав утром с постели, первым делом затопила плиту; к тому времени, когда девушка была одета и совсем готова идти на работу, в залитой солнцем кухоньке уютно потрескивали и пылали разгоревшиеся дрова. Повинуясь какому-то безотчетному чувству. Марго сегодня оделась с особой тщательностью: на ней было новое шелковое белье и новое серое платье; когда она пришла в магазин, подруга-продавщица воскликнула, что у неё страшно шикарный вид.
Сегодня Марго просто изнемогала от тщетного желания хоть чем-нибудь практически помочь Кену и Дэви. Давно прошли те годы, когда она работала вместе с ними. И хотя её обычно совсем не огорчало, что она отстала от братьев, в такие ответственные дни, как сегодня, её мучила собственная беспомощность. Неужели же ей только и остается, что готовить им завтрак?
Наконец её высокие каблучки простучали по стертому, но чисто вымытому линолеуму кухни и остановились у двери в комнату братьев. Марго открыла её, не постучав; мальчики спали на раскладушках, стоявших вдоль противоположных стен узкой, выбеленной известкой комнаты. Неужели наступит такое время, когда они будут казаться ей взрослыми мужчинами, подумала Марго. В её глазах они остались такими же мальчишками, какими были на ферме, – полудикими, неспособными понять, как плохо сложилась их жизнь, и представить себе иное счастье, кроме как удрать от дяди Джорджа.
Они слушались сестру только потому, что любили её, и любовь двух мальчиков была для неё единственной опорой. Никакое чувство, меньшее, чем любовь, не удовлетворило бы её, не помогало бы ей преодолевать раздражение, которое в последнее время иногда вызывали в ней братья. Но будь Марго одна на свете, она могла бы поступать, как ей вздумается. Будь она одна, она снова стала бы девочкой в белом платьице из шелковой чесучи, в белых чулочках и туфельках и в белой соломенной шляпе с черной ленточкой. Это было одно из самых приятных воспоминаний детства: она, маленькая, прелестно одетая девочка, блаженствует на зеленом плюшевом диване пульмановского купе.
Это было также самое яркое воспоминание о родителях. Отец был высокий, румяный и черноусый, с очень ровными зубами; он улыбался Марго такой любящей улыбкой, что ей не нужно было никаких слов для подтверждения этой любви. Марго помнила, как она поглаживала пальцами собачью головку – набалдашник отцовской палки, а отец ей говорил, что скоро у неё будут новые платья, пони с тележкой, куклы и всё, чего её душа пожелает, потому что он кое-чего добился в жизни. Да, сэр, отныне он будет поставлять железной дороге вот этот самый зеленый плюш, на котором сидит Марго. А мама тоже улыбалась, её милая, красивая, так хорошо пахнущая мамочка, в переливчатом зеленом платье с двумя рядами блестящих черных пуговиц на груди.