Его театр сочетал в себе рациональность и ярость эмоций, четко сформулированную тему, но рассказанную с вариациями. Его театр умный и выверенный, но актеры его играют импровизационно и раскованно, как бы освобожденно от темы спектакля, но вместе с тем проводя ее через свою роль. Его театр и остро современен, и традиционен. Эфрос переживал периоды взлетов и падений, как всякая по-настоящему творческая личность, потому что всегда искал свои пути, новые решения. Вот почему каждый его спектакль ждали. Ждали и после разочарований, и после успеха.
Вполне возможно, что зрители по-разному отнеслись к нашему Наполеону. Одни одобрили поступок Наполеона, ради титула императора пожертвовавшего единственной любовью. Но кто-то почувствует боль за этого человека, отдавшего высшую драгоценность жизни за царство земное, которое все равно прах... И эта боль в сердце, вызванная спектаклем, нашей игрой, означает многое: и что не исчезло в людях сочувствие, и что нужна душе эта живая пища искусства, и что, значит, не напрасны наши усилия.
ЧЕМ БУДЕМ УДИВЛЯТЬ?
Алексей Денисович Дикий - великий актер, режиссер и очень широкий человек, к нему вполне можно отнести слова Достоевского: "Широк русский человек! Широк! Надо бы сузить",- прежде чем приступить к какой-нибудь работе, спрашивал: "Ну, друзья-товарищи, чем будем удивлять?"
Вроде бы шутливый вопрос, но на самом деле куда как серьезный. Искусству подвластно все. Все жизненные реалии, все чудеса мира, фантасмагории могут быть предметом его отражения - возможности его безграничны. А потому умение удивлять, умение выбрать из всего этого многообразия то, что потрясет зрителя, привлечет его внимание, само по себе уже великое искусство.
Этим искусством виртуозно владел Мейерхольд, этот волшебник сцены. Многие современные режиссеры в своих экспериментах в области формы, в своих экстравагантных выдумках кивают в его сторону. Но Мейерхольд интересен не только самими приемами, которые он использовал в спектаклях и которые до него никто не применял, а тем, почему и зачем он эти приемы использовал. Это был его сценический язык, при помощи которого он говорил то, что хотел сказать. В том крылся секрет воздействия его спектаклей на зрителя "тайнопись" эту пока никому не удалось разгадать.
Константин Сергеевич Станиславский, основатель совсем другого направления в искусстве театра, говорил, что артист может вылизать пол на сцене, лишь бы это, добавлял он, было художественно оправдано.
Актер Пастухов, персонаж романа Федина "Первые радости", как бы вторит Станиславскому, но несколько с другой позиции: в театре годится все, что нравится публике.