Главный из трех рыцарей вздохнул, перекрестился и встал, намереваясь выйти из-за стола.
- Почтенный рыцарь, - обратился к нему Манфред, - то, что я сказал, было лишь шуткой; я не собираюсь никак стеснять вас: пусть все будет так, как вам того хочется. Если вы не расположены к веселью, давайте будем вместе грустить. Может быть, по вашему умонастроению как раз сейчас уместно поговорить о деле; тогда уйдем отсюда, и послушайте, что я хочу вам открыть: возможно, это придется вам больше по душе, нежели мои тщетные попытки развлечь вас.
Проведя затем троих рыцарей в один из внутренних покоев замка и затворив дверь, Манфред предложил гостям сесть и, обращаясь к главному из них, начал следующим образом:
- Вы явились ко мне, почтенный рыцарь, от имени маркиза да Виченца, насколько я понимаю, для того, чтобы потребовать возвращения его дочери. Изабеллы, которая была перед лицом святой церкви помолвлена с моим сыном, с согласия ее законных опекунов; а также для того, чтобы принудить меня отказаться от моих владений в пользу вашего господина, заявляющего себя ближайшим по крови родственником князя Альфонсо - да упокоит господь его душу! Я буду сперва говорить об этом втором вашем требовании. Вам, так же как и вашему господину, должно быть известно, что я унаследовал княжество Отранто от моего отца, дона Мануэля, а он от своего - дона Рикардо. Их предшественник Альфонсо умер бездетным в Святой земле и завещал свои владения моему деду, дону Рикардо, в награду за его верную службу.
При этих словах незнакомец отрицательно покачал головой.
- Почтенный рыцарь, - с сердцем сказал Манфред, - Рикардо был человеком отважным и прямодушным; и еще он был благочестивым человеком, тому свидетельство - соседняя церковь и два монастыря, основанные на его щедрые пожертвования. Ему особенно покровительствовал святой Николай... Мой дед был неспособен... Вы слышите, ваша милость, дон Рикардо был неспособен... Прошу прощения, вы покачали головой, и я немного сбился... Я чту память моего деда... Так вот, господа, мой дед удержал за собой это княжество, удержал благодаря своему мечу и покровительству святого Николая... Не отдал его никому и мой отец... Не отдам и я - а там будь что будет! Но Фредерик, ваш господин, - ближайший по крови наследник... Я согласился вверить мечам судьбу своего титула - разве пошел бы я на это, будь мой титул незаконным? Я мог бы спросить: где Фредерик, ваш господин? До нас дошла весть, что он умер в плену. А вы говорите, - вернее, ваши действия говорят об этом, - что он жив... Я не ставлю этого под сомнение - мог бы, господа, мог бы! - но не хочу. Другие на моем месте предложили бы Фредерику отвоевать свое наследство силой, если он сможет, они бы не согласились, чтобы их достоинство зависело от исхода одного поединка; они не покорились бы решению безмолвных незнакомцев. Простите меня, благородные господа, я слишком горяч, но вообразите себя в моем положении: разве вы сами, будучи отважными рыцарями, не вознегодовали бы если бы ваша честь и честь ваших предков подвергались сомнению? Однако вернемся к делу: вы требуете, чтобы я передал вам молодую госпожу Изабеллу... Но я должен спросить вас, господа, имеете ли вы право забрать ее от меня? Рыцарь кивнул головой.