Вот с кем мне предстояло выполнить боевое задание.
* * *
Застегнув лямки парашюта, я быстро взбежал по стремянке в свою кабину, доложил командиру о готовности, и самолет медленно порулил на старт. Один за другим бомбардировщики отрывались от бетонированной полосы...
Часа через два по маршруту стали появляться растекающиеся кучевые облака. Облака эти сопутствуют хорошей погоде, поэтому никого не беспокоили, кроме меня, да и то только потому, что закрывали видимые ориентиры. Прильнув к нижнему стеклу кабины, я ждал появления шоссейной дороги, чтобы по пройденному расстоянию определить путевую скорость, а затем и ветер. Однако увидеть ее в просветы между облаками так и не удалось. Пришлось продолжать полет по прежним расчетным данным в ожидании новых ориентиров. К другим способам навигации прибегать не было смысла: облачность вот-вот должна была рассеяться.
Прошло еще минут тридцать. Линия фронта осталась далеко позади. Летчики включили автопилот, а я, рассчитав время прибытия на реку Свапа, принялся настраиваться на одну из своих радиостанций. И вдруг сильный толчок.
- Что случилось? - спросил Ищенко.
- Вык...
Ответная фраза оборвалась на полуслове. Третий мотор был выключен. Очевидно, что-то случилось с маслосистемой, так как давление масла упало до нуля, а температура его поднялась. Самолет пошел с небольшим снижением. Как и всегда в таких случаях, экипаж притих: все ждали решения командира.
- Штурман, курс на запасную цель! - последовала команда Ищенко.
Прежде чем дать курс, я должен был определить расчетное место нахождения самолета и уже потом снять путевой угол на запасную цель. Пока же я дал курс по самому грубому расчету. Летчики начали разворот с небольшим креном, во время которого я успел рассчитать курс уже с большей точностью. Теперь задача состояла в том, чтобы без излишней затраты времени выйти на запасную цель - железнодорожный узел Орел. Облачность продолжала редеть, затем и совсем рассеялась. Это меня обрадовало. Наконец-то я получил возможность подкрепить свои расчеты визуальной ориентировкой. Но из-за разности тяги моторов самолет теперь летел юзом, к углу сноса, создаваемого ветром, прибавился еще какой-то неизвестный мне дополнительный снос. Выйти в таких условиях точно на цель было невозможно - это я хорошо понимал, поэтому задал летчикам курс заведомо правее цели, на характерный ориентир изгиб реки Оки, заканчивающийся сразу за шоссе Орел - Мценск.
Рассчитав время прибытия к выбранному ориентиру, установив данные бомбометания на прицеле, я напряженно всматривался вниз, чтобы не пропустить реки. Высотомер показывал 3300 метров. С этой высоты и решили бомбить. Правый крайний мотор работал теперь на максимальных оборотах, он как бы стремился компенсировать мощность выбывшего мотора-соседа. Но моторы левой стороны все-таки выносили свою плоскость вперед. Пришлось воспользоваться триммером на хвостовом оперении. Струя воздуха, ударяясь о его щиток, заносила хвост самолета в сторону правой плоскости, помогая четвертому мотору, и бомбардировщик летел по прямой.