Ради Бога, только не говори сейчас: «Вы хотели сказать, из управления полиции?», мысленно умолял Гюнвальда Ларссона Мартин Бек.
— Вы хотели сказать, из управления полиции девятого полицейского округа? — сказал Гюнвальд Ларссон.
— Ага, если вы имеете в виду то, на Сурбрунгатан.
— Сколько было времени, когда вы увидели этих двух полицейских?
— Около девяти. Когда они приехали.
— И как долго они там были?
— Минут десять, возможно, пятнадцать. Потом они поехали в Лиль-Янскоген.
— Откуда вам это известно?
— Они говорили об этом.
— Говорили… это означает, что вы с ними разговаривали?
— Ага, точно! Я стоял возле них и слышал, что они говорят.
Гюнвальд Ларссон сделал задумчивую паузу. Нетрудно было представить себе, о чем он думает. Наконец он сказал:
— Ну, кого вы еще видели?
— Какую-то парочку. Довольно молодую. Так, около двадцати.
— Что они делали?
— Обжимались.
Гюнвальд Ларссон опять ненадолго замолчал и потом сдержанно сказал:
— Вам известно, что во время вашего присутствия в парке там произошло убийство?
Лундгрен провел рукой по лбу. Впервые за много часов показалось, что он начинает нервничать и что у него отнялся язык.
— Я читал об этом, — наконец сказал он.
— Ну?
— Я этого не делал. Клянусь. Я не такой.
— Вы читали об этой девочке. Ей было девять лет, и ее звали Ева Карлсон. На ней была красная юбочка, полосатая блузочка и…
Гюнвальд Ларссон обратился за помощью к своим записям.
…и черные деревянные башмачки. Вы видели ее?
Лундгрен не отвечал. Прошло полминуты, и Гюнвальд Ларссон повторил вопрос:
— Вы видели эту девочку?
Мужчина долго колебался и наконец неуверенно сказал:
— Думаю, что видел.
— Где вы ее видели?
— На детской площадке возле Свеавеген. Какой-то ребенок там точно был. Девочка.
— Что она делала?
— Качалась на качелях.
— С кем она там была?
— Ни с кем. Она была одна.
— Когда это было?
— Сразу после того… после того, как я пришел.
— А точнее?
— Приблизительно в семь десять. Или чуть позже.
— Вы точно знаете, что она была одна?
— Да.
— И на ней была красная юбка и полосатая блузочка, вы это точно знаете?
— Нет. Не знаю. Но…
— Но что?
— Думаю, что да.
— И больше никого вы не видели? Вы не видели, чтобы с ней кто-нибудь разговаривал?
— Погодите, — сказал Лундгрен. — Погодите, погодите. Ведь я прочел об этом в газете и, как сумасшедший, ломал себе над этим голову.
— Над чем вы ломали себе голову?
— Ну, если…
— Вы разговаривали с этой девочкой?
— Нет-нет, что вы!
— Так значит, она была совсем одна и качалась на качелях на детской площадке. Вы подошли к ней?
— Нет, нет…
— Не дави на него, Гюнвальд, пусть он сам скажет обо всем, — вмешался Мартин Бек. — Он наверняка много размышлял об этом.