Последнее, что сказал грабитель, прежде чем его увели, было:
— О Боже, подумать только, что я видел этого мерзавца…
Казалось, у него тоже приподнятое настроение.
А ведь он едва не убил несколько человек и всего лишь двенадцать часов назад с удовольствием убил бы на месте как Мартина Бека, так и Гюнвальда Ларссона, представься ему такая возможность.
Мартин Бек размышлял над этим.
Он размышлял также над тем, что теперь у них есть описание, очень скверное описание, которое подходит к тысячам мужчин, но ведь это уже кое-что.
И охота вступила в седьмой день.
Мартин Бек размышлял еще кое о чем, однако сам точно не знал о чем.
Перед тем как закончить, они с Рённом и Гюнвальдом Ларссоном выпили еще по стаканчику кофе. Обменялись несколькими последними фразами, прежде чем разойтись по домам. Гюнвальд Ларссон спросил:
— Вам показалось, что это длилось слишком долго?
— Да, — сказал Мартин Бек.
— Ага, честно говоря, показалось, — ответил Рённ.
— Ага, — назидательным тоном произнес Гюнвальд Ларссон. — Нужно вытягивать все, с самого начала. И кроме того, завязать отношения, основанные на доверии.
— Ага, — сказал Рённ.
— И все равно, мне показалось, что это продолжалось слишком долго, — сказал Мартин Бек.
Потом он поехал домой, выпил еще одну чашечку кофе и лег. Он лежал в темноте, не мог уснуть и размышлял.
Кое о чем.
Когда Мартин Бек проснулся в пятницу утром, у него совершенно не было ощущения, что он выспался. Напротив, он чувствовал себя более уставшим, чем накануне вечером, когда после чересчур большого количества выпитого кофе ему наконец удалось уснуть. Он спал беспокойно, его мучил один кошмар за другим, и он проснулся с болью в желудке.
Мартин Бек устал, злился сам на себя, и у него резало глаза, когда он ехал в метро к центру города, где пересел и отравился проверить, что новенького, к себе в кабинет на Вестберга-Алле.
Он поднялся лифтом на третий этаж, нажал на нужные кнопки на круглом циферблате у застекленной двери, кивнул дежурному и вошел в свой кабинет. Там в куче бумаг на столе он нашел документы, которые хотел взять с собой на Кунгсхольмсгатан.
Здесь лежала также яркая цветная открытка, на которой был изображен ослик в соломенной шляпе, пухленькая черноглазая девочка с корзинкой апельсинов и пальма. Открытка была с Мальорки, где самый младший в отделе, Оке Стенстрём, проводил отпуск, и адресована она была «Мартину Беку и его ребятам». Мартин Бек не сразу разобрал, что, собственно, написал им Стенстрём шариковой ручкой, из которой выдавливалось слишком много пасты.
«Если вы не можете понять, куда подевались все стокгольмские красотки, должен вас проинформировать, что до них дошли сведения о том, где я провожу отпуск. Как там у вас дела без меня? Конечно, скверно. Но вы держитесь, я к вам, может быть, еще вернусь! Оке».