— Нет, не могу вспомнить. Фру… в общем, фру Икс, Игрек.
— Может, ты записал это куда-нибудь? — спросил Мартин Бек. — Ты ведь всегда все записываешь.
Гюнвальд Ларссон бросил на него яростный взгляд.
— Ага, — сказал он, — но только я не храню свои записи. Да и зачем, ведь ничего не случилось. Просто позвонила какая-то сумасшедшая баба. Почему я должен это помнить?
Колльберг вздохнул.
— Ладно, — сказал он. — Что дальше?
— Когда придет Меландер? — спросил Мартин Бек.
— Думаю, в три. Он дежурил ночью.
— В таком случае позвони ему и попроси, чтобы он пришел немедленно, — сказал Мартин Бек. — Выспаться он сможет когда-нибудь в другой раз.
Когда Колльберг позвонил Меландеру, тот действительно спал в своей квартире на углу Нормеларстранд и Полхемсгатан. Он мгновенно оделся, преодолел короткое расстояние до Кунгсхольмсгатан на собственном автомобиле и через четверть часа уже был в кабинете, где все трое ждали его.
Телефонный разговор он помнил, и когда они прослушали конец магнитофонной записи допроса Рольфа Эверта Лундгрена, подтвердил, что версия Мартина Бека относительно описания верна. Потом он попросил принести кофе и медленно, тщательно начал набивать трубку.
Он закурил, удобно откинулся на стуле и сказал:
— Значит, ты думаешь, что здесь может быть какая-то связь?
— Это всего лишь предчувствие, — ответил Мартин Бек. — Мой вклад в конкурс составителей загадок.
— Возможно, в этом что-то есть, — кивнул Меландер. — А что тебе требуется от меня?
— Чтобы ты воспользовался вычислительной машиной, которую тебе поставили вместо мозга, — сказал Колльберг.
— Попытайся вспомнить, что говорил и делал Гюнвальд, когда в тот раз разговаривал по телефону, — сказал Мартин Бек.
— Это было в тот день, когда пришел Леннарт? — спросил Меландер. — Секундочку, в таком случае это было второго июня. Я сидел в соседнем кабинете, а когда пришел Леннарт, я перебрался сюда.
— Совершенно верно, — сказал Мартин Бек. — А я в тот день уехал в Муталу. По пути на вокзал я заскочил сюда, потому что хотел расспросить о том перекупщике.
— Да, о Ларссоне. Он тогда уже умер.
Меландер принял позу, которую Колльберг называл позой мыслителя. Он откинулся на стуле, оперся на спинку, скрестил ноги и вытянул их вперед во всю длину. Мартин Бек, как обычно, стоял, опершись одной рукой на металлический шкафчик.
— Ты помнишь, Гюнвальд записал куда-нибудь ее имя? — спросил Мартин Бек.
— Думаю, что да. Помню, он держал авторучку. Да, наверняка он это записал.
— Ты помнишь, он спрашивал, где она живет?
— Нет, думаю, он не спрашивал об этом. Но, возможно, она еще раньше сказала ему имя и адрес одновременно.