— Куда уж мне… А ваши собачки-оборотни — тоже за народное дело? А Венцлав — из интернационалистов?
Степа засопел носом, но смолчал, не желая отвечать на провокационный выпад. С Венцлавом он разберется. И не этому недорезанному судить о неизбежных ошибках, возникающих в трудном деле борьбы за Мировую Революцию.
Арцеулов видел, что припек-таки краснопузого, и это доставило ему некоторое удовольствие. В последнее время Степа стал излишне задаваться.
«Пусть подумает, — решил капитан. — Это и пролетариям иногда полезно…»
Он хотел было добавить жару, припомнив кое-что из виденного в Иркутске — ну, хотя бы чудо-богатыря товарища Чудова — как вдруг, вздрогнув, схватил Степу за руку.
— Голоса! Впереди…
Степа прислушался — где-то далеко, но все же не очень, в полукилометре от силы, кто-то разговаривал. Точнее, переговаривались несколько голосов. Даже не переговаривались, а ругались, чуть ли не кричали.
Арцеулов неторопливо снял с плеча карамультук. Оба ускорили шаг, внимательно поглядывая на пустую, покрытую снегом, тропу. Кто бы ни был там, впереди, здесь он не проходил. А это уже становилось интересно…
Голоса смолкли, но через несколько минут раздались вновь — громкие, сердитые и очень недобрые. Послышался крик. Там, совсем уж недалеко, что-то явно происходило…
Тропа резко сузилась, так что и одному пройти трудно, но затем резко пошла вширь, подведя к очередному повороту. Крики слышались совсем рядом. Степа рванулся вперед, но Арцеулов, твердо отстранив его, внимательно осмотрел затвор карамультука и выглянул первым.
За поворотом была каменная площадка, каких они уже нимало повстречали на пути. Правда, тут имелось кое-что новое — влево шла еще одна тропа, нырявшая в узкое ущелье. Впрочем, эти важные подробности Арцеулов заметил походя, рассматривая то, что происходило в нескольких метрах, как раз возле входа в ущелье…
На земле валялось несколько мешков, какие-то вещи и брошенный прямо в снег карабин. Возле вещей толпились пятеро невысоких, но крепких парней в одинаковых серых полушубках и шапках с меховым козырьком. Двое держали оружие наизготовку и, весело посмеиваясь, наблюдали за тем, чем занимались их товарищи. А те, уже без всякого смеха, а напротив, с руганью и криками, что есть силы били еще одного — шестого, — худого высокого парня в меховой куртке нараспашку. Шапка лежала рядом, тут же в снегу торчал нож, похоже только что выбитый из рук.
Парень отбивался как мог. Его пару раз сбивали в снег, но он откатывался в сторону, вскакивал и успевал врезать одному из нападавших в челюсть или в грудь, прежде чем снова упасть. Те, что пытались с ним расправиться, сердились и снова бросались на парня. Когда тот вновь упал, один из нападавших замахнулся ногой, но тут же рухнул в снег, сбитый ловкой подсечкой.