Там был человек. Неяркий свет лампы позволял увидеть лишь лицо с закрытыми глазами, — лицо старика, — покрытое множеством морщин. Человек сидел, сложив руки на груди, на нем не было ничего, кроме небольшой набедренной повязки. Монах поднес лампу поближе. Свет упал на худое изможденное тело с выпиравшими сквозь коричневую пергаментную кожу ребрами…
— Мумия? — то ли спросил, то ли просто констатировал Арцеулов.
Тэд спросил у монаха, тот что-то веско и почти торжественно произнес, поднеся свободную левую руку ко лбу.
— Я не понял, ребята, — растерянным тоном заметил Валюженич. — В общем, это их бывший настоятель. Но он не мертвый…
Ростислав быстро перевел, после чего Степа потребовал уточнения.
— Он не мертвый, — подтвердил Тэд. — Он вроде как ждет и будет ждать еще пятьдесят лет. Это не мумия, кладбище находится в самом монастыре…
Монах некоторое время подождал, затем кивнул и пошел дальше. Через некоторое время свет лампы упал на еще одну нишу, откуда смотрело такое же морщинистое лицо с закрытыми глазами.
— Фу ты! — Степу передернуло, он повернулся к Арцеулову. — Слышь, спроси Тэда. Он ведь этот… акэолоджи.
Арцеулов перевел вопрос. Валюженич задумался, затем стал что-то говорить. Ростислав переводил:
— Тэд говорит, что в Индии есть мудрецы-факиры, которые могут несколько лет быть в трансе. Ну, в общем, как мертвые. А потом их можно разбудить. Правда, они могут так пробыть лишь год-два…
— Факиры! — Косухина это не убедило. Он встречал факиров лишь в цирке. Но цирк — это одно, а иссохшие тела в нишах — совсем другое…
Через несколько минут они увидали впереди неяркий свет. Вскоре под ногами вновь оказались ступеньки, но вели они уже не вверх, а вниз.
Открылся небольшой зал, скупо освещенный несколькими масляными лампами. Он был непонятной формы, полукруглый ближе к входу и переходящий в правильный квадрат в противоположном конце. В самом углу, освещенный маленькими лампадками, сидел тихо улыбающийся Будда странного темно-желтого цвета. Больше никаких изображений не было, за исключением небольшого барельефа на одной из стен, почти незаметного в полумраке. В зал вели три входа — один, по которому провели гостей, и два — по бокам.
При виде Будды Тэд произнес негромкое «Оу!» и кивнул Арцеулову, приглашая его оценить увиденное. Ростислав вначале не понял, но внимательный Косухин отреагировал тут же:
— Чердынь-калуга! Да ведь он золотой!
Арцеулов прикинул, сколько может стоить этот бурхан в его мире и грустно улыбнулся. Сейчас эти пуды золота были совершенно ни к чему.
Цронцангамбо провел гостей к центру зала и усадил на небольшое возвышение. Здесь было тепло. Все сняли шапки, а Степа поспешил расстегнуть свою лохматую шубу. Монах поглядел на гостей, кивнул и удалился.