И Тэд указал на рог, подаренный Джором, который Арцеулов, сняв полушубок, положил рядом с карабином.
— Это эвэр-буре, монгольский рожок, который принадлежал Гэсэру, или, по крайней мере, его точная копия. Изображения этого рога известны уже сотни лет, но место хранения до сих пор не было найдено. По легенде он был похоронен вместе с Гэсэром или попал — тоже вместе с ним — на небо. Говорили, что если потрубить в него, Гэсэр тут же придет на помощь или пришлет своих слуг…
— Ладно, — кивнул Арцеулов. — Правда, не уверен, что это будет понятнее, чем история про владыку ада Яму. В общем, начнем с конца. Мы хотим попасть в Шекар-Гомп чтобы выручить нашу общую знакомую, Наталью Федоровну Берг…
…Слушая голос капитана, рассказывающего по-английски Тэду их странную историю, Степа прикинул, что будь он на месте Валюженича, то едва ли поверил и половине. И тут же вспомнил, что сам посчитал рассказ монаха сказкой…
…Выслушав Арцеулова, Тэд даже не произнес свое обычное «Оу!». Американец был серьезен, с лица исчезла улыбка, он словно стал на много лет старше.
— Самое странное, что я верю вам, Ростислав, — заметил он, чуть погодя. — И не только потому, что совпадают некоторые мелочи. Например, я слыхал о господине Семирадском. В молодости он действительно всерьез занимался этнографией. Но это не главное…
— Вы считаете, что такое не выдумаешь? — усмехнулся капитан.
— В некотором роде… Но рог Гэсэра! Это поразительно. Вы хоть представляете, сколько он будет стоить на аукционе?
— И представлять не собираюсь, — пожал плечами Арцеулов. — Мне дал его Джор, значит, я должен буду вернуть его. Может, этот Джор — потомок Гэсэра?
— Оу! — заинтересовался Тэд. — Вполне логично…
…Рассказывая об их с Косухиным приключениях, Арцеулов все же постарался описать путешествие в отряде Джора как можно более естественно. Теперь, когда прошло уже несколько дней, он и сам уже не очень верил в летящих всадников…
В комнате неслышно появился один из монахов, держа в руке небольшое блюдо, уставленное глиняными чашечками и коробочками. Поклонившись, он подошел к капитану и легко коснулся повязки.
— О, медсин! — понял Валюженич.
Монах промыл рану, смазав ее какими-то душистыми мазями, и осторожно перевязал тонким полотном. Ростислав почувствовал, как боль исчезает, словно растворяясь и оставляя после себя лишь легкое жжение…
…Прошло два часа. Степа уже успел вздремнуть, проснуться и даже соскучиться. Ему было неуютно в четырех стенах без окон, к тому же не хотелось терять времени.
— Тэд, кликните там кого-нибудь! — предложил он. — Пора и делом, чердынь-калуга, заняться…