Человек сидел в углу на корточках, расположившись на чем-то, напоминающем то ли вытертый ковер, то ли старый халат. Он сидел неподвижно, лишь по легкому движению склоненной головы можно было догадаться, что это живой человек, а не каменная скульптура. На плечи была наброшена то ли шуба странного покроя, то ли опять-таки халат, голову венчала темная остроконечная шапка. По всему чувствовалось, что человек очень стар.
Степа, кашлянув, решительно произнес: «Здрасьте…». Человек в остроконечной шапке кивнул но не поднял головы.
Внезапно сзади послышались резкие гортанные голоса — патрульные взбирались по тропинке.
— Эх ты! — прошептал Степа. — Ну чего делать-то, чердынь-калуга? Хоть бы наган был!
— Придется выйти, — решил Арцеулов. — Останемся — старика могут прикончить вместе с нами…
Степа затравленно оглянулся. Выходить под пули не хотелось, но он понимал, — беляк абсолютно прав. Подставлять под пули странного монаха не следовало.
— Выходит, погуляли! — вздохнул Степа. — Нет. Отгуляли… — поправился он.
Возразить было нечего.
Арцеулов еще раз окинул взглядом храм, надеясь на чудо, но выхода не было… «Если вы верите в Бога Христа или в других богов…» Ростислав грустно усмехнулся.
Степа не думал о столь высоких материях. Он лихорадочно осматривался, соображая, что предпринять. Могильную нишу он приметил сразу, прикинув, что можно там спрятаться, подождать, покуда преследователи войдут — а там уж как повезет. Вероятно, он так бы и поступил, но рисковать чужой жизнью не хотелось. Конечно, смертей на своем недолгом веку Косухин повидал немало, даже с избытком, но в этой чужой стране он вдруг понял, что происходящее — это и его личное дело. В том, что его, Степана Косухина, комиссара Челкеля и уполномоченного Сиббюро, пристрелят при попытке к бегству, странный старик в остроконечной шапке не виноват.
Косухин вздохнул и повернулся к выходу, как вдруг откуда-то сзади послышался негромкий голос. Степа оглянулся — старик смотрел прямо на них и что-то говорил. Затем он поднял тонкую худую руку и сделал какой-то знак, словно приглашая остаться.
— Пора нам, дедушка! — вздохнул Косухин. — Так что извиняемся за беспокойство.
— Да, — кивнул Арцеулов. — Извините, что помешали.
Старик покачал головой, а затем вновь взмахнул рукой, на этот раз резко и повелительно. Сомневаться не приходилось — он подзывал их поближе. Ростислав и Косухин неуверенно переглянулись.
«Может, у них тут убежище?» — подумалось капитану.
У входа уже слышались голоса. Капитан, решив, что выходить все равно поздно, потянул Степу за рукав шинели. Старик кивнул, и они присели рядом с ним. Почти тут же в храме стало темнее — двое солдат, держа карабины на изготовку, вошли внутрь.