Все в этом туземце было каким-то несоразмерным: большая, неправильной формы голова, глубоко посаженные глаза без век, длинные, дряблые и хрящеватые уши. Обычно светлая кожа сейчас, от прилившей к ней крови, была темной.
И, однако, в его внешности не было ничего смешного. Наоборот, вся его фигура была полна достоинства, в нем чувствовались сильный характер и уверенность в себе. Все это производило впечатление большой внутренней силы. Его лицо было бесстрастным, оно не выражало никаких эмоций.
- Когда озаренные солнцем годы начинают заволакиваться туманом, терпению приходит конец.
Джааты любили говорить метафорами, а что касается этой их легенды об "озаренных солнцем годах"... По-видимому, туземцы всерьез верили в свою способность останавливать процесс старения на нужном им возрасте. Но проверить, что в этой легенде правда, а что вымысел, никто не мог, так как колонисты почти совсем не общались с обитателями этой планеты.
- А почему я должен улететь? - спросил Симмонс. - Что я сделал?
Длинное, узкое лицо джаата исказилось в жесткой гримасе:
- Вы все должны улететь! Вы должны покинуть наш мир!
- Покинуть ваш мир? - Симмонс даже не сразу понял значение этих слов. Но почему?
- По нашему соглашению вы должны были оставаться в пределах дельты реки, - в голосе джаата, и Симмонс в этом больше не сомневался, звучал гаев, - но вы его нарушили. Теперь вы должны улететь.
Симмонс ковырял снег носком лыжи, стараясь найти какой-нибудь подходящий довод.
- А почему, собственно, вы это говорите мне? Я ведь не губернатор.
- Откуда нам знать обычаи чужеземцев? Передайте тогда мои слова, кому сочтете нужным. - Туземец отошел на несколько шагов. - Завтра мы встретимся на этом же месте.
- Послушайте...
Но было поздно, джаат отбежал уже более чем на двадцать метров. Еще несколько секунд, и он исчез в облаке снега, гонимого ветром. Это была еще одна загадка - джааты передвигались с поистине невероятной скоростью, не прилагая к этому, казалось, никаких усилий. И земляне не могли понять, как они это делали.
* * *
Колония, которая состояла когда-то из нескольких домов, за последние годы значительно разрослась. Большие магазины, склады и административные здания возвышались теперь на месте, где раньше были первые постройки поселенцев. Жилые дома отодвинулись дальше, а многочисленные фермы протянулись через всю долину, почти до самых склонов сопок. К этому времени на территории колонии, раскинувшейся на восемнадцать тысяч гектаров, проживало более двадцати тысяч человек.
Симмонс пересек грязно-зеленое нагромождение торосов на берегу реки, прошел мимо двух ребятишек, удивших в проруби рыбу, и направился к зданию административного управления. Кабинет Томаса Реджета, губернатора колонии, находился на первом этаже. Симмонс вошел.