Мелодия умиротворения, проникнув в сердце Казимира, зазвучала как ода ненависти и мести.
- Огонь!- срывающимся голосом крикнул офицер.
Автоматная очередь. Новая партия женщин вышла вперед. Они запели громче, так как их стало на двадцать меньше.
Казимир смотрел на них, созданных для любви и деторождения.
- Огонь!
Стоны женщин смешались с мужскими.
- Огонь!
Теперь своей очереди ждали последние двадцать.
- Огонь!
Треск автоматов.
Предсмертные крики.
Тишина. Почти полная тишина, нарушаемая еле слышными стонами, звучавшими как укор.
Казимир, забыв об осторожности, высунул голову. Ему хотелось видеть, что будет дальше. Он надеялся, что небо разверзнется и бог поразит убийц беспощадным ударом грома, испепелит их молнией.
Но палачи достали сигареты, бутылку водки, колбасу. Они курили, пили, чавкали.
По приказу офицера те, кто не стрелял, взялись за лопаты.
Стоны заживо погребенных. Вопрос солдата, показывающего автоматом в яму. Садистский окрик офицера. Комья земли. Комья земли на стоны. Глаза немцев, с интересом смотрящих в яму. Фигуры в грязно-зеленой форме, подталкивающие друг друга. Довольный смех.
Смех?!
Казимир почувствовал боль в нижней губе и ощутил вкус крови. В волнении он не только прокусил губу. Ногти впились в ладони, и из них тоже текла кровь.
Кровью были окрашены и мысли Казимира. Может быть, от красного тумана, тающего в лучах восходящего солнца? А может быть, от лютого гнева, охватившего его?
Стоны.
Плюх. Плюх. Плюх. Комья земли на голые тела.
И вот наконец полная тишина. Немцы стали разбрасывать по поляне лишнюю землю.
Затем они уложили инструменты в тачку и ушли. Ни один из них не оглянулся назад. Они вели себя как мастеровые, сознающие, что хорошо сделали свое дело. Они беспечно болтали и, видимо, совсем забыли о людях, погребенных во рву. Законченная работа их уже не интересовала, ведь впереди новые дела.
Казимир вылеэ из канавы. Немцы еще не скрылись из виду, он их уже не боялся. Если они и заметят его, то он бросится на них, как дикий зверь.
Крепкий мороз сковал землю тонким ледком. Если пойдет снег, то не останется никаких следов преступления. Никаких следов, кроме неизгладимого следа в сердце Казимира.
Он подошел ко рву и опустился на колени.
- Я все видел, слышите!- прошептал он. - Я все видел!
Он размотал тряпки и посмотрел на кровоточащие ладони.
- Вот кровь,- продолжал Казимир. - Моя кровь. Но я видел и вашу. А теперь я хочу посмотреть и на их кровь. Они об этом еще не догадываются, но я увижу ее...
Хитрая усмешка пробежала по его лицу.