Данный факт и Пакуро, и Гуменюка немало порадовал и озадачил: с плеч сваливался груз огромной, кропотливой работы, любезно взятой на себя спецами из госбезопасности.
- Ну хоть чуть-чуть кислорода прибавилось, - усаживаясь в служебную машину, говорил напарнику майор. - Удружили ребята. А ты говорил... Давай в банк, начинаем устанавливать контакты бедной Вали...
- Да, благородно... - в изумлении качал головой Борис. - И вроде не мальчики, а энтузиазм, какой стажерам положен...
Уже на подъезде к банку зазвонил сотовый телефон. Извиняющийся голос чекиста, с которым они расстались пятнадцать минут назад, произнес:
- Мы только что говорили со своим руководством... По поводу расследования в редакции...
- Угу, и руководство сказало, чтобы вы не отвлекались на мелочи, продолжил за собеседника майор.
- В общем, да...
- Понятно, займемся и редакцией. - Пакуро, покосившись на Бориса, увидел на его лице кривую догадливую усмешечку. Отключив связь, сказал: Сюрпризов в нашей жизни, товарищ капитан, до хрена... Но пора бы нам привыкнуть, что все они также хреновые. И где подарок, там жди подвоха. К нашему берегу все, что полегче: дерьмо и бревна...
- В общем, я оставляю тебя в банке, а сам качу в редакцию, - отозвался Борис.
- Во-от! - Пакуро многозначительно поднял палец. - Это называется: первоначальная версия стала версией итоговой. Насчет реального разделения труда...
Витек
Два дня Витек жил на одной из съемных квартир Чумы с его подручным по кличке Весло - долговязым угрюмым типом лет сорока, с мертвыми, как у дохлой рыбины, глазами и могучей жилистой мускулатурой, испещренной тюремными наколками.
Судя по его рассказам, Весло контролировал три борделя с проститутками, приехавшими в столицу на заработки из нищих Украины и Молдавии.
Каждодневно пили, обильно закусывали, беседуя о жизни в зонах и вспоминая общих знакомых по нарам, а также устраивали "субботники" являвшимся в приказном порядке шлюхам.
Порой в квартиру приходили соратники Весла по криминальному промыслу, однако разговоры с ними тот вел на кухне, за тщательно запертой дверью, после чего, даже не взглянув в сторону Витька, гости отбывали по своим дальнейшим непонятным делам.
Мало-помалу в Витьке утверждалась вполне обоснованная мысль, что в квартире он содержится на правах сытого заложника. Несмотря на судимости гостя, в глазах уголовников, связанных, чувствовалось, давними узами темных и кровавых дел, он являлся залетным чужачком, расходным материалом, кому в случае необходимости без лишних объяснений, как барашку, перехватят ножом горло.