Сирокко посмотрела вниз и увидела голубую ленту реки, извивающуюся среди густого зеленого леса, проследила взглядом назад, к скале, оставшейся позади них, и задохнулась — так вот куда текла река.
Река, изгибаясь, стекала со скалы почти на полкилометра ниже того места, где они стояли. Поток воды выглядел сплошным и твердым, как металл, на протяжении где-то километров пятидесяти, а потом он начинал распадаться на отдельные струи, достигая земли мелким моросящим дождем.
Из скалы вытекало более дюжины других потоков, но ни один не был так близко к ним и ни один не был столь эффектен, хотя каждый сопровождался радугой. С ее пункта наблюдения радуги казались расположенными как крикетные воротца. Это выглядело потрясающе, слишком прекрасно, чтобы быть реальностью.
— Я хотела бы иметь концессию на производство открыток в этом месте, — сказала Сирокко. Калвин улыбнулся в ответ:
— Ты будешь продавать пленку для кинокамер, а я билеты на прогулки. Как тебе такое предложение?
Сирокко оглянулась на Габи, которая не могла оторваться от прозрачной стены.
— Устраивает. У нас с тобой одинаковая реакция на это. Как называется та большая река, которая присоединяется к остальным?
— Офион. Наиболее коварный северный ветер. Если посмотреть ближе, то видно, что он вытекает из маленького озера вон там, позади, в сумеречной зоне между Мнемозиной и Океаном. Озеро должно иметь источник, и я подозреваю, что это Офион, который течет под землей через пустыню, но нам этого не видно. Дальше он впадает в моря и вытекает из них на другой стороне.
Сирокко проследила взглядом за изогнутой спиралью реки и убедилась, что Калвин прав.
— Я думаю, что в соответствии с географией река не может впадать в море и затем вытекать оттуда, — сказала Сирокко, — но эти правила распространяются только на реки Земли. Ладно, мы назовем ее круговой рекой.
— Там находятся Билл и Август, — сказал Калвин, указывая рукой. — Это примерно на полпути к Клио, около третьего притока.
— Билл и Август. Нам надо было попытаться связаться с ними. С этой суматохой при посадке на цеппелин…
— Я одолжил твое радио. Они уже проснулись и ждут нас. Если хочешь, можешь поговорить с ними.
Сирокко забрала у Габи свое кольцо от шлема с радио.
— Билл, ты слышишь меня? Это я, Сирокко.
— Да… да, я слышу тебя. Как у тебя дела?
— Примерно так, как ты ожидаешь, еду в желудке дирижабля. А как ты? С тобой все в порядке? Ты не ранен?
— Нет, со мной все в порядке. Послушай, я хочу… я хочу сказать, как приятно слышать твой голос.
Сирокко почувствовала слезу у себя на ее щеке и быстро смахнула ее.