И увидел его. Подростка лет четырнадцати-пятнадцати. Несомненно, он был Иным. Наверняка инициированным, поскольку он завороженно глядел на меня через сумрак и от сумрака достаточно умело заслонялся. Но его аура была девственно чиста. Чиста, как свежевыпавший снег, одинаково далеко отстоящий и от Света, и от Тьмы. Он был Иным, и при этом ни Светлым, ни Темным.
Мы смотрели друг на друга очень долго, весь путь до следующей остановки. Наверное, мы продолжали бы смотреть и дальше, но подростка одернула статная женщина, видимо мать.
– Егор! Ты уснул? Выходим.
Подросток встрепенулся, в последний раз взглянул на меня с неясной тоской и шагнул на перрон. А я остался в вагоне.
Еще с минуту я не мог прийти в себя, по-прежнему не понимая, чем поразил меня этот Иной. Что-то он мне напомнил. Что-то очень важное, но неуловимое. Я никак не мог сообразить – что.
Лишь вернувшись к Никольскому и «Зеркалу мира», я немного успокоился.
В зеркале видно, кто и как жил,
Видно, кто песню – неправду сложил,
Видно, кто хочет, чтобы все же была ночь,
Видно, я должен людям помочь.
Зеркало мира есть у меня,
Хочешь взглянуть – так не бойся огня,
Этот огонь воспоет моя лира,
Пусть люди знают – есть добрая сила
В зеркале мира...
Странно. Эта песня больше подошла бы Светлым. Так почему же у меня, у Темного, так щемит где-то у сердца?
С этим неясным чувством я и вернулся в офис Дневного Дозора. Пожилой, умудренный годами дядька-вампир шарахнулся от меня, как святоша от искуса. Я встрепенулся и вдруг сообразил, что в моей собственной ауре цветут голубовато-белым несколько светлых полос.
– Простите. – Я привел ауру в порядок. – Это маскировка.
Вампир подозрительно поглядел на меня; из дежурки выглянула вампирша – можно было спорить на что угодно – жена.
Печати мои они проверили очень тщательно и, похоже, собирались мурыжить меня до последнего, но тут в офис вошел Эдгар с молоденькой ведьмой. Он понял все с первого взгляда, и не в меру бдительной вахте хватило единственного движения бровью. Эдгар кивнул мне и пошел к лифтам. Ведьма поедала меня взглядом.
В лифте она осмелилась на вопрос:
– Вы новенький?
Ее голос выражал целый спектр эмоций и устремлений, анализировать которые у меня не возникло ни желания, ни возможности. При Эдгаре и остальных сильных Иных мне почему-то не хотелось демонстрировать собственную силу.
Эдгар заинтересовался, причем я ощутил, что ему действительно интересно, как я отвечу.
– Ну, в определенном смысле – новенький. Ведьмочка улыбнулась.
– А правда, что вы в одиночку разогнали четверых боевиков-Светлых и убили тигрицу?