- Но он же книгу пишет.
- А ты разве не пишешь?
- Не знаю, удастся ли. Теперь ведь не читают путевые заметки.
- А что читают?
- Да чушь всякую, американские бульварные романы.
- Неужели есть такие? Вот жаль, мне что-то не попадались.
- Ни за что бы раньше не поверил, что путешествие может быть столь утомительно. Прямо как работа. Я уже совсем выдохся. Смотри-ка, а она все поет. Веселая девочка.
- Хочешь узнать, почему она поет?
- Так она тебе и сказала.
- Ну все же, хочешь услышать?
- Только, пожалуйста, не вгоняй меня в краску, не говори, что это мне интересно.
- Хей, Джейн, когда у тебя обеденный перерыв? - заорал Купаринен без всякого стеснения.
- Перерыв? Уже был, - отозвалась девчонка. - А что?
- А когда он закончился?
- Десять минут назад.
- Вот тебе и ответ, - торжествующе сказал Купаринен.
- Какой же это ответ?
- Разве ты не знаешь, что современный вариант любви - это любовь в обеденный перерыв?!
- Откуда мне знать? Я уже целых десять лет без обеденного перерыва.
- Слушай, как это делается. Портье вручает один из ключиков, висящих на гвозде, клиенту. Стоит это семь или десять долларов, в зависимости от кошелька клиента. Номер занят, постель в нем с утра не застелена...
- Хозяин номера где-то гуляет, так, что ли? А если он вернется?
- Портье позвонит и прикажет немедленно исчезнуть.
- У-ух!
- Обычно выбирается номер в конце длинного коридора. И кроме того, портье всегда может задержать его владельца.
- Как же это, интересно?
- Скажет, что для него есть письмо, и примется долго искать.
- А-ха! А как же те двое? Он что, предоставит им другую комнату или вернет деньги?
- Разумеется, вывернется. Кому охота, чтобы ему морду разукрасили!
- А если он слабак?
- Кто? Портье или клиент?!
Мы пошли за закуской, выбрали крохотные бутербродики и заодно пробили в кассе пиво. За спиртное нужно было платить дополнительно.
- На каком языке вы разговариваете? - спросила кассирша.
- Он финн, из Финляндии, - сказал Купаринен, сочувственно поглядывая на меня.
- А где это находится, в Европе?
- Йес.
- Я прожила четыре года в Западной Германии, мой муж служил там в авиации, - похвасталась кассирша.
- А я воевал в Корее, - не остался в долгу Купаринен.
- В авиации?
- Нет, к сожалению.
Пока мы ели, я рассматривал посетителей. В глубине зала сидели элегантные женщины - пожилые и среднего возраста. У некоторых на спинке стула висели меховые накидки или жакеты. Такие дамы часто встречаются летом на улицах Сан-Франциско. Это был высший пилотаж, как говорят летчики.
Дождь кончился, и выглянуло солнце, но оно светило не ярко, ослепительный лик его был еще подернут вуалью. Шел одиннадцатый час утра.