Питер стал "экономкой", менеджером, секретарем Агнес. Они тихо боготворил её, мечтал о том дне, когда неугомонная красавица заметит, наконец, преданного влюбленного. В тайных мечтах Питера появлялся некий свирепый вирус, лишавший актрису голоса или шумный провал, заставлявший её отказаться от сцены. Но шли годы, а Великолепная Петти держалась на пике популярности. К тридцати она превратилась в настоящую примадонну. Энергия фантанировала с неукротимой силой, голос, как и предрекал Фитцнер, обрел яркость и послушность, миниатюрное, сильное тело излучало флюиды пленящей женственности.
В хищницах есть особая притягательность. В их острых коготках мечтают понежиться весьма крупные звери. Сильные мужчины видели в капризной, своенравной Агнес трудную и желанную добычу. Правда, она не умела любить, не ведала о самопожертвовании. А кто знает что это такое?
Зато Агнес умела работать, не расслаблялась в лучах славы. Слава опьяняет любого. Слабый теряет от неё голову, а для таких, как Петти её никогда не бывает слишком много. И она знала - ничего в этом мире не дается даром. А значит, надо брать, брать, брать!
- Я получила ее! Я буду петь "Сильву", - сообщила Агнес, вернувшись из трехдневного "турне".
Питер не заблуждался относительно её "делового" путешествия с мистером Роузи, директором "Фолькише-опер".
- Дорогая, Сильва тебе не по зубам. Может не стоит так жадничать? - он поморщился, думая о её новом любовнике и этих трех днях в горном отеле.
- Партитуру транспонируют. Это же не опера и не филармония! Зрители хотят видеть на сцене актрису, а не слушать классический вокал, - упрямо вздернула подбородок Агнес. - Это моя роль. Или сейчас - или никогда.
- Я беспокоюсь за тебя... - ссутулился, присев на край кровати Питер. В аппартаментах Агнес он часто завидовал улитке, имеющей возможность прятаться в спасительный панцырь. Разговор происходил в спальне, обивка стен, шторы, ковер - все цвело алыми розами. А на изящных столиках стояли вазы со свежими цветами. Питер сжал виски ладонями:
- Агни, я читал, что от красных роз начинается головная боль.
- Глупости! Может, у каких-то тихонь. - Она окунула лицо в ароматные недра букета. - У меня от них поднимается тонус, как от шампанского. Не знаю, что станет лет через тридцать, но пока - я как вампир - обожаю алые, ароматные, свежие, полные жизненных сил цветы. Чувствую, как в них пульсирует настоящая кровь!
- Тебе за тридцать... Может угомонишься?
- Угомонюсь?! Сейчас?! Все страшное осталось позади, в том пивном подвальчике. Вертлявая девчонка не стала дешевкой. Это хитрый фокус, Пит! Ты, ты, Тихоня, помог мне забраться в эти розовые сады...Думаешь, я забыла, как ты платил господину Фитцнеру за мои уроки? Помню! Но это не дает тебе права... - Агнес резко оборвала гневную тираду, с улыбкой погладила жесткие волосы Тихони, шепнув в самое ухо: