— Этот сон обещает покой, — ласково сказала мисс Силвер.
Глаза мисс Пелл наполнились слезами.
— Должен бы, да все случилось не так. Я уже знала про полковника Рептона и стала раздумывать, не значит ли этот сон, что мне надо нарушить данное Дорис обещание и пойти в полицию да там все рассказать. Но я сомневалась, знак ли мне это свыше или нет. Может, я все думала и думала про полковника и про то, что не сказала все полиции на дознании, — вот и приснилось. Понимаете, я не солгала — никогда бы этого не сделала, — но когда они спросили, сказала ли я все, что знаю, то я просто уткнулась в платок и расплакалась, а они решили, что мне больше нечего добавить.
— Я вас понимаю.
— Поэтому я решила, что надо бы увериться насчет знака. Так вот, взяла я Библию, закрыла глаза, открыла ее наугад и приложила палец к странице. А когда открыла глаза, то это оказался шестнадцатый стих восьмой главы от Захарии: «Вот дела, которые вы должны делать: говорите истину друг другу; по истине и миролюбно судите у ворот ваших». Тут я подумала: «Ну, если уж это не знак, то что же тогда?» Но потом вспомнила, что ни разу в жизни не нарушала обещаний, так что надо бы увериться получше.
И подумала: «Если Господь захочет, чтобы я заговорила, он пошлет мне третий знак. Тогда точно все будет идти от Господа, и я знаю, что делать». А тут вы стучите в дверь, чужой человек, и повторяете то, на что уже указано мне было в прежних знаках, — что надо рассказать нечто, известное только мне.
Со всей убежденностью, на какую была способна, мисс Силвер подтвердила:
— Да, мне кажется, вы не должны молчать.
Мисс Пелл достала аккуратно сложенный маленький льняной платочек и промокнула глаза.
— Случилось это накануне гибели Дорис. Она вышла после обеда, чтобы отнести в поместье мисс Мегги лиловую шелковую блузку, потом занести мисс Вейн шерстяное голубое платье, которое та сшила после траура по сестре, а теперь оно стало ей тесновато и Дорис его переделала. Девочке надо было порядочно побегать — сначала занести блузку, потом платье, потом зайти к мисс Эклс, чтобы обсудить крой пары ночных рубашек, — мы давно уже взяли у нее этот заказ. Напоследок она оставила платье Конни, потому что все равно дети не уходят из школы раньше четырех. Вернулась она очень подавленная и печальная, но мне сначала ничего не говорила, только сказала, что надо быстренько подправить ворот блузки для мисс Мегги, чтобы вечером она смогла ее отнести. Я спросила, неужели она так расстроена из-за этого ворота. А Дорис отвечает: «Нет, тетя Эмили, не из-за него», — и как разрыдается! Тут уж я к ней пристала, чтобы она мне все рассказала, а она и говорит, что расскажет, если я пообещаю ни одной живой душе про это ни слова не говорить… я, конечно, пообещала. Девочка так переживала…