— Прошу вас, джентльмены, — сказал он и вернулся к своему креслу, где остался стоять, наблюдая за ними, держа одну руку в кармане, а в другой все еще сжимая связку ключей.
Сейф был забит до отказа — гора пакетов с судебными делами. Дрейк вынул их, под ними оказались такие же пакеты. Они тоже были вынуты. Далее последовали три старомодных кожаных коробочки — в них лежали аметистовое ожерелье, гарнитур в викторианском стиле из тяжелого золота и два браслета. Пока Дрейк открывал коробочки, Хоулдернесс язвительно комментировал:
— Не знаю, чем это поможет вам или Алану Гроуверу. Это мамино. Моя сестра не собирается их носить, так что я храню их в сейфе и иногда любуюсь ими. Их ценность невелика.
У задней стенки сейфа одна на другой лежали две коробки из-под обуви. Как только Дрейк взялся за них, Хоулдернесс вынул руку из кармана. Он обошел вокруг кресла и сел. Дрейк вынул первую коробку и снял крышку. Марч увидел массу скомканной бумаги. Рука Дрейка с рыжеватыми волосками сгребла ее, и из-под бумаги блеснула золотая подставка, длинные линии сияющих обнаженных ног — это была золотая фигурка Лета, увенчанная розами, десяти дюймов высотой.
— А вот и другая, сэр, — сказал Дрейк, и прежде чем из-под бумаги появилась фигурка Весны, Хоулдернесс застонал и свалился с кресла.
Мисс Силвер осталась в доме одна. Был понедельник, Сесилия отправилась с корзиной в магазин, откуда она вернется с сумкой продуктов и полной охапкой слухов. На этот раз мисс Силвер, извинившись, отказалась ее сопровождать.
— Мне нужно написать одно-два письма, и я предпочла бы остаться дома, если ты не сочтешь это невежливым.
Миссис Войзи не сочла это невежливым. Как ни вдохновляла ее компания дорогой Мод, при ней ей было бы трудно перекинуться парой слов с миссис Гроувер, а она была намерена поговорить по душам. Вчера Мод Силвер вызвала к себе Алана. И когда Войзи вместе с Бесси вернулась после часа, проведенного в приемной миссис Гроувер, то застала дома не только Алана, но и инспектора полиции, который вместе с инспектором Дрейком уже без малого час просидел в гостиной. А когда сама миссис Войзи вернулась с вечерней службы, все, что Мод сочла нужным сказать, так это: «Моя дорогая Сесилия, я бы посвятила тебя во все, если б было можно, но пока это очень конфиденциально».
Сесилия Войзи всю жизнь слышала, что сдержанность — это добродетель. Она не отрицала и ни на секунду не подвергала это сомнению. Но добродетели хороши, пока они абстрактны, а в реальности могут стать источником чрезвычайного раздражения. Мод, конечно, права, но Сесилия чувствовала потребность наговориться с миссис Гроувер всласть.