— Но на дороге нет никого кроме нас, не так ли?
Стивен сердито рассмеялся.
— Но кто-то может появиться в любой момент! Боюсь, вы вполне способны настолько меня отвлечь, что я не замечу, как на меня мчатся целых три автобуса!
— Это комплимент? Мне следует вас поблагодарить?
— Нет, не комплимент, так что не стоит благодарности!
Я собираюсь припарковаться здесь.
По обеим сторонам дороги были широкие, поросшие травой обочины — приезжие иностранцы поражались такой безалаберности. На этой земле можно было бы вырастить что-нибудь более съедобное, чем трава. Свернув на эту зеленую полосу, Стивен остановил машину. Затем обернулся к своей спутнице.
— Ну вот, теперь мы можем продолжить разговор.
Кандида посмотрела на него внимательно. У Стивена был решительный вид — решительный и целеустремленный, Его волосы были взъерошены, а голубые глаза сверкали. Ей почему-то вдруг стало смешно.
— Ну, раз уж вы так решили…
— Что это вы сегодня такая паинька? Не нравится мне это, и не надейтесь, что этим меня удастся подкупить.
И вообще, в чем дело? Нормально поговорить в кафе невозможно — вам это известно ничуть не хуже, чем мне!
— Так о чем вы хотели нормально поговорить?
— О вас. Как долго вы собираетесь жить у ваших тетушек?
— Еще не знаю. А что?
— Я не хочу, чтобы вы там жили.
Его нахмуренные брови почти слились в одну линию, глаза посуровели — даже слишком. Кандида удивленно приподняла бровь.
— Милый Стивен, если вы не хотите со мной встречаться, вас никто не заставляет.
Рука Стивена коснулась ее колена.
— Подождите, я совсем не об этом! Я серьезно!
Сердце ее вдруг дрогнуло. Кандида не хотела знать, что он имел в виду, она не хотела относиться ко всему этому серьезно. Она хотела наслаждаться этой восхитительной игрой: выпад — защита, победа — отступление, этим ни к чему не обязывающим флиртом. Она не была готова к чему-то большему. Но стоило ей посмотреть на Стивена, как она поняла: то, что он собирался ей сказать, он скажет непременно, поэтому они сюда и приехали. Ее охватила радость, и в то же время она сильно разозлилась на себя за то, что этот разговор так ей приятен. Эта злость зазвучала даже в ее голосе.
— Ну хорошо, продолжайте.
— Я хочу, чтобы вы уехали оттуда.
— Почему?
— Мне не нравится, что вы там живете.
— Но почему вам это не нравится?
— Я думаю, вам лучше оттуда уехать.
Ее лицо горело. Он впервые видел Кандиду такой сердитой: чуть растрепавшиеся волосы блестели, щеки полыхали от гнева, синие глаза стали еще синее. И вдруг сияние померкло. Румянец исчез, Кандида резко побледнела и очень тихо сказала: