Слезы струились по бледному лицу Элли.
— Она безнравственна…
— Она просто делает то же, что хотела сделать ты — отбирает мужа у другой женщины. Лучше возьми мой носовой платок… Элли, я говорю это не для того, чтобы тебя обидеть, а чтобы ты поняла. Куда ты ходила прошлой ночью?
Элли сказала потрясенно:
— Он был… с ней… я пошла посмотреть…
— Ох, Элли, милая!
— Они были там… вместе. Я была… снаружи… так холодно.
Мэри наклонилась вперед и взяла девушку за руку.
— Тогда почему… твоя юбка и джемпер оказались мокрыми?
Взгляд ее стал испуганным и Элли вскрикнула:
— Я не виновата!
— Они промокли насквозь.
— Нет… нет… — вскрикнула Элли и, сползая на подушку, потеряла сознание.
Ниниан последовал за Дженет в детскую и закрыл за собой дверь.
— Дженет, я хочу, чтобы ты уехала.
— Адриана хочет, чтобы я осталась в Форд-хаусе до конца дознания.
— Зачем?
— Я не знаю. Я сказала, что останусь.
— Я не желаю, чтобы ты продолжала жить в этом доме.
Ты можешь вернуться сюда, чтобы встретиться с полицией, но нет никакой необходимости оставаться в доме. Я отвезу тебя в Ледбери, и ты будешь в городе еще до наступления сумерек.
Дженет покачала головой.
— Я же сказала, что остаюсь.
— А я сказал, что не хочу, чтобы ты оставалась. Судя по всему, у нас в доме есть маньяк-убийца, и я хочу, чтобы ты уехала прежде, чем случится еще что-нибудь.
— Какая чушь! — раздраженно ответила Дженет.
— Неужели? Просто гордость не позволяет тебе прислушаться к доводам разума — но имей в виду, со мной это не пройдет! Ты собираешься сказать мне, что не поняла, откуда ветер дует, когда полицейский стал задавать вопросы о клюшках для гольфа? А если ты и вправду не поняла, то почему прятала голову у меня на плече и дрожала как осиновый лист?
— Я не дрожала!
— Дрожала, детка, еще как дрожала. Большего сходства с осиновым листом я не видел, несмотря на весь мой богатый и весьма разнообразный опыт. Если бы я не обнял тебя, ты бы упала в обморок.
— Я не падаю в обморок!
— Ты не можешь знать, на что ты способна, до тех пор, пока не попробуешь! — Ниниан обнял Дженет и сказал, смягчаясь:
— Дорогая, пожалуйста, уезжай. Я так тебя люблю.
Она тихо рассмеялась.
— На самом деле это не так.
— На самом деле это так, и только так — абсолютно и бесповоротно, — о моя Дженет!
— Ниниан, я не могу.
— Почему?
— Я сказала, что останусь.
Дженет сознавала, что если уступит ему сейчас, то будет уступать до конца жизни и, прежде чем она успеет сообразить, что происходит, они уже будут женаты и будут жить в квартире с занавесками в цветочек. Осознание этого простого факта заставило ее голову закружиться, как после двух бокалов шампанского, — но все не так уж плохо, поскольку осознав, еще можно кое-как сопротивляться. Ведь брак относится к тому сорту вещей, к которым следует подходить рассудительно и мудро, с учетом возможного появления очередной Энн Форрестер. Не может быть и речи о том, чтобы затевать подобное предприятие, когда голова у тебя идет кругом, сердце колотится как бешеное, и больше всего хочется поплакать на плече у Ниниана.