После духоты гостиной в саду ей показалось очень свежо. Походка Мейбл была неуверенной, да и шла она наобум. Похоже, она действительно перебрала. А возможно, виновата жара в гостиной и оскорбления этой миссис Трент. Эта Трент спрашивала, кто она такая, потому что сама, видно, считала себя важной персоной. Мейбл Престон покачала головой. Выглядеть модно — это еще не все.
Эта Трент — она не леди. Ни одна леди не стала бы употреблять подобных оскорбительных выражений. Слова слились в неразборчивое бормотание. Когда Мейбл попыталась произнести их вслух, собственный голос ей показался совершенно пьяным. А все жара в гостиной, да выпито многовато — нет, она ни за что не вернется туда до тех пор, пока не почувствует себя лучше.
Мейбл отодвинула засов маленькой калитки и вошла в цветник. Блуждая в сумерках, она обнаружила, что вышла к небольшому пруду и каменной скамейке. Приятное тихое местечко, окруженное живой изгородью. Мейбл подошла к скамейке, села и закрыла глаза.
Когда она снова открыла их, вокруг было намного темнее и поначалу она не могла сообразить, где находится.
Мейбл очнулась среди кустов, в почти полной темноте и только вода в пруду тускло мерцала. Она встала и немного постояла, припоминая, как она здесь очутилась. Было жарко… Она слишком много выпила… и ее оскорбила миссис Трент… Но сейчас с ней все в порядке… Ей больше не жарко. Мейбл поежилась. Глупо спать на скамейке в парке.
Мейбл подошла к пруду и остановилась. Ее ноги затекли. В арочном проходе за ее спиной блеснул огонек. Луч света скользнул по черным и белым клеткам с зелеными полосками. Это напугало ее, но она не успела ни обернуться, ни закричать.
Последняя из машин разъезжающихся гостей выкатила на дорожку, и Сэм Болтон двинулся следом за ней к сторожке привратника. Он был младшим садовником и отгонял машины гостей, когда в этом была необходимость.
Теперь он шел на свидание с Мэри Робертсон, за которой ухаживал, несмотря на строжайший запрет ее отца. Мистер Робертсон был главным садовником. Его понятия о родительской власти, как утверждала Мэри, уже пятьдесят лет как устарели, но Мэри не осмеливалась оспаривать их открыто, и отец продолжал думать, что Мэри достойна лучшего мужа, чем Сэм, которого он считал парнем надежным и трудолюбивым, но говорил, что «рвения-то у него и на ломаный грош нету». Вслед за чем повторял одно и то же наводящее тоску нравоучение: «Я в ваши-то годы учился, ночей не спал — вон к знаниям-то как стремился».
Поэтому Сэм и Мэри уже привыкли ждать по вечерам, пока он удалится в «Белый олень» пропустить стаканчик и поиграть в дартс, и тогда с молчаливого согласия миссис Робертсон провести часок вдвоем.