Миссис Томас Джоселин огляделась, изрекла: «Я всегда считала, что это прекрасная комната», и снова застегнула верхнюю пуговицу шубы. Вошедший вслед за ней мистер Кодрингтон включил люстру над столом. Тени отступили в углы комнаты, на стол и стулья упал теплый золотистый отблеск. Секретарь мистера Кодрингтона шагнул в пятно света, положил на один конец стола большой блокнот с карандашом, на другой — плоский портфель, после чего удалился к камину погреться.
Мистер Кодрингтон кивнул в сторону портфеля.
— Я сяду там. Филип предложил мне вести совет. Предстоящее событие угнетает его, но я надеюсь, мы придем к окончательному решению. Если вы не возражаете, мы не станем обсуждать дело заранее, чтобы избежать предубежденности, — он подвел первых гостей к столу. — Филип сядет справа от меня, а… скажем, так: претендентка — слева. Здесь разместятся мистер и миссис Джоселин, мистер и миссис Перри Джоселин — рядом с Филипом, далее — мисс Инес Джоселин, напротив — миссис Армитидж и Линдолл. Мой секретарь, мистер Элвери, сядет напротив меня и будет вести стенограмму, — он отодвинул третий стул слева, окинул взглядом стол и предложил: — Прошу вас, садитесь. Думаю, Перри Джоселин с женой скоро приедут. Они пообещали привезти с собой мисс Джоселин, так что мы сможем сразу приступить к делу.
Миссис Джоселин села и придвинулась к столу, свет заиграл на волнах ее густых рыжих волос. В сорок лет ее волосы выглядели такими же молодыми и яркими, как в двадцать два, под свадебной фатой, но теперь уход за ними, как и за фигурой, требовал гораздо больше времени и сил. Цвет ее лица по-прежнему оставался свежим, а макияж — умеренным. Если бы глаза миссис Джоселин были расставлены чуть пошире и имели более яркий голубой оттенок, она могла бы считаться красавицей, но как бы искусно она ни подкрашивала свои светлые ресницы, ее глаза все равно выглядели белесыми. При виде миссис Джоселин Милли Армитидж всякий раз вспоминала белую персидскую кошку, которая была у них с Луи в детстве. Луи и кошка давно умерли, а глаза Эммелин неизменно напоминали Милли блюдца со снятым молоком. В остальном миссис Томас Джоселин была элегантной женщиной — от маленькой черной меховой шапочки на тщательно уложенных завитых волосах до дорогой шубы, тонких шелковых чулок и изящных туфель.
Рядом с ней Томас Джоселин выглядел невзрачным и неприметным. Присущие всем Джоселинам черты казались у него какими-то приглушенными и смазанными. В пятьдесят с небольшим — он был на пять лет моложе отца Филипа — ему можно было дать все шестьдесят пять лет. Вероятно, причиной тому была сидячая работа, а может, и деятельный характер жены.