В ответ Гарибальди издал обращение:
"Ко всем патриотам Италии.
Если король готов сохранить корону ценой подлости и трусости, мы не хотим сохранить жизнь ценой бесчестия".
В тот же день во главе отряда добровольцев он ушел в Апеннинские горы и развернул там партизанскую борьбу против австрийцев. И дважды, в боях под Луино и под Мораццоне, обратил в бегство полки австрийского генерала Д'Аспре. Да только что мог один крохотный отряд против целой армии! Вот и пришлось месяц спустя, в августе 1848 года, Гарибальди и тридцати его волонтерам - столько их уцелело после жестоких боев и мучительных горных переходов - перебраться на лодках через озеро Лугано в Швейцарию и снова стать изгнанниками.
Впрочем, ничего другого от Карла Альберта ждать не приходилось. Да, но ведь с той поры немало воды утекло и многое изменилось. С ноября 1848 года в Риме у власти не папа, а новое правительство, почти сплошь из республиканцев и демократов! Почему же оно два месяца держит легион в Риети?!
Быть может, не нужна его помощь? Еще как нужна! Ведь Рим во вражеском кольце. С севера ему грозят австрийцы, с юга готовится напасть король Неаполитанский и Обеих Сицилий Фердинанд. Это к нему в приморскую крепость Гаэту сбежал папа из восставшего Рима. Переодевшись простым монахом, темным ноябрьским вечером выскользнул из Квиринала, незамеченным добрался до Колизея, юркнул в поджидавшую его дорожную карету, забился в угол и притворился, будто спит.
Когда ночью подъехали к границе, начался таможенный досмотр. Пий никак не мог унять дрожи - если его узнают, он пропал.
Гарибальди живо представил себе, как все это происходило, и весело засмеялся - напугали Пия римляне до полусмерти. Стоило ему, однако, очутиться в Гаэте, под крылышком Фердинанда, как он мигом воспрянул духом. Отправил своего секретаря в Рим с посланием к взбунтовавшимся подданным. Приказал священникам прочесть это послание с амвонов церквей Вечного города. Грозит Пий римлянам всеми мыслимыми и немыслимыми карами, если они не одумаются и сами не изгонят чужеземцев.
Только не сходятся у папы концы с концами. Послушать его, так Рим превратился в дремучий лес, где, словно хищные звери, рыщут кровожадные чужеземцы, сплошь еретики и вероотступники.
Ох как ему самому знакомы эти басни про чужеземцев! Для папы и он, Гарибальди, - чужеземец из Ниццы. Таких чужаков у него в легионе полным-полно. Даверио - из Варезе, Биксио - из Мантуи, Векки - из Асколи. Для Пия тот, кто не из Папского государства, не итальянец. А у самого вся гвардия - швейцарцы. Два веса - две мерки.