В Риме он возглавил баррикадную комиссию и с раннего утра до вечера обходил строящиеся баррикады. Шел во весь рост, не обращая внимания на рвущиеся совсем близко ядра и снаряды.
К чему же этот риторический вопрос?! Чернуски между тем взволнованно продолжал:
- Так вот, сегодня я говорю: сопротивление невозможно. Удержать французов мы больше не в силах. Они разрушат Рим и учинят кровавое побоище. - Он повернулся лицом к триумвирам. - Но Ассамблея должна остаться в Капитолии, даже когда французы займут город. Пусть видят, что мы ничуть их не страшимся! Ставьте мое предложение на голосование.
Мадзини вскочил.
- Я был избран триумвиром не для того, чтобы подписывать акт капитуляции! - крикнул он депутатам. Он разорвал опросный лист и, низко опустив голову, вышел из зала.
Гарибальди решил дождаться итогов голосования. И не напрасно. Подавляющим большинством депутаты приняли декрет: "Ассамблея признает дальнейшее сопротивление невозможным, и она остается на своем месте".
Тем же самым декретом Ассамблея наделила Гарибальди чрезвычайными военными правами на всей территории Римской республики, "полномочным представителем которой Гарибальди остается, где бы он ни оказался".
Розелли предпочел остаться в Риме и сдаться французам, а Гарибальди продолжить борьбу до последнего.
В тот день он вышел из Капитолия мрачный и злой. Наконец-то они с Мадзини сошлись в главном - республика не погибнет, даже если падет Рим. Теперь начинается новая война, партизанская. Ассамблея поверила доводам Розелли! Ну что ж, регулярные части, в основном из римлян, может, и не оставят родной город, но в своих легионерах он уверен - пойдут за ним хоть на край света. Мысль об этом приободрила его, и он торопливо зашагал к Тибру. У моста его встретил офицер связи Орригони, державший под уздцы Уругвая. Подвел коня к Гарибальди и, глядя в землю, сказал:
- Агуяр убит. Осколком бомбы, наповал.
Гарибальди с минуту стоял молча, обхватив лицо ладонями. Потом спросил сдавленным голосом:
- Где он сейчас?
- Двое раненых отнесли его в наш монастырь-казарму.
- Да, раненые хоронят убитых, - прошептал Гарибальди. - Иди, помоги им сделать все, как надо. Не забудь, его звали Андреа. - И уже вдогонку: Приведи взвод солдат. Вернусь с Джаниколо, похороним его со всеми воинскими почестями. Он был доблестным солдатом!
Уругвай легко и плавно взбирался в гору по крутой тропе. Гарибальди вспомнилось, как всего четыре месяца назад в зимнюю стужу он от крепостных ворот Асколи вот так же поднимался в гору. Но тогда их было пятеро - он, Сакки, Биксио, Векки, Агуяр. И он втайне верил - обломок кораллового рога убережет от гибели не его одного, а всех его друзей. Потом Биксио тяжело ранило. Так тяжело, что врачи сказали, рана смертельная и он проживет самое большее дня три. А Биксио взял да и выжил, назло судьбе. Теперь уже почти поправился - надо будет спрятать его у надежных друзей, когда станем покидать Рим. Он совсем было уверился в чудодейственной силе своего талисмана. И вот убит Агуяр, даже не в бою, а в городе, случайной бомбой. А не спустился бы он с Джаниколо в Трастевере, может, и был бы жив. Нет, место солдата в окопе, а его самого - на вилле Спада! Там Векки с легионерами ждут его не дождутся. Только бы бой без него не начался. И он пришпорил коня.