И они беспрепятственно выскочили на улицу.
– Ну, – спросил Гошка, – куда теперь?
– Туда… – неуверенно указал в сторону пляжа Никита.
– Пошли!
В темноте море сливалось с берегом в одну сплошную полосу непроглядного мрака. И спускаться на пляж было боязно. Набережная хоть как-то освещалась.
– Спустимся на пляж? – предложил Никита. – – Давай, – согласился Гошка.
Они сошли по ступенькам на песок. Он был холодный и влажный.
– Что дальше? – спросил Гошка.
– Не знаю… Давай помолчим, вдруг стон услышим…
Они умолкли. Но не услышали ничего, кроме мяуканья невидимой кошки. По набережной изредка проезжала машина, и не было ни души.
Ребята прошли еще метров сто, но ничего не увидели и не услышали.
– Я так и думал, полная лажа! – заключил Гошка. – Идем обратно. И не факт еще, что нас портье не остановит. Это не тот, который был, когда мы заселялись. Как ему доказать, что мы не жулики?, – Очень просто! – рассудительно заметил Никита. – Покажем ему ключи от номера, и все дела!
Однако портье по-прежнему дремал за стойкой, и они так же беспрепятственно вернулись в номер.
Глава III
ПРОЛЕТКА НА КРАСНЫХ КОЛЕСАХ
Утром за завтраком Гошка и Никита прислушивались ко всем разговорам русских туристов, однако ничего, что могло бы их заинтересовать, не услышали.
– Вы что, не выспались? – спросила Гошкина мама.
– Да нет, нормально спали, – ответил Гошка.
Никита промолчал.
– Значит, так, сейчас идем на пляж, а потом предлагаю прокатиться по набережной, – сказала Ольга Александровна. – Господи, что за чучело! – неожиданно воскликнула она, глазами указывая сестре на двух женщин, подошедших к соседнему столику.
Одна действительно была одета более чем странно для утра в курортном городе: черная с красным кружевная юбка до щиколотки и черная, расшитая крупным стеклярусом блузка.
– Да, – покачала головой Юлия Александровна, – бывает!
– А ведь она чувствует себя бесконечно элегантной! Счастливая! – заметила Ольга Александровна.
– Да ладно вам, – проворчал Никита, – подумаешь, большое дело! – Ему не нравилось, когда мама злословила о людях.
– Безвкусица, Никита, бывает просто чудовищной! И больше всех от нее страдает она же сама, – поддержала сестру Юлия Александровна. – Меня удивляет, неужели эта женщина не видит, как одеты все остальные? Шорты, джинсы, сарафаны… а эта – в кружевах и блестках!
– Ну и пусть, если ей так нравится, – пожал плечами Гошка.
– Чисто мужская психология, – усмехнулась Ольга Александровна. – Ладно, пошли отсюда. Как я и предполагала, завтракать практически здесь нечем. Этот омлет несъедобен, сосиски просто омерзительные!