– Я не из-за него, я из-за Дашки! Она так к нему привязалась!
– Погоди, мне надо выпить кофе! – Алевтина решительно направилась на кухню, я поплелась за ней. – Сейчас сделаю себе кофе, и ты мне все расскажешь.
Мы просидели до восьми утра, когда вконец умученная Алевтина заявила:
– Не пойду сегодня на работу, обойдутся! Я тут, у тебя, посплю. Дома все равно спать не дадут. Прошу только, разбуди меня в десять, я позвоню Смирнову, скажу, чтобы не ждал. Он, конечно, огорчится, но ничего, переживет.
И, едва положив Голову на подушку, Алевтина уснула. Надо бы и мне поспать, да где там! Я ведь обещала позвонить Дашке. Но сначала я дождусь девяти и позвоню Марату. Этот номер телефона я помню двадцать один год. А если он сам подойдет? Сказать ему, как я его презираю? Не стоит, он и сам себя сейчас презирает.
Ровно в девять я набрала номер. Сердце билось где-то в горле. Трубку снял, по-видимому, сын.
– Будьте добры, Марата Ильича.
– Его нет дома.
– Простите, а он здоров?
– Ну, три минуты назад, когда выходил из дому, был здоров. А кто это говорит?
Но я уже повесила трубку Итак, все ясно Теперь необходимо позвонить Даше. Чтобы ни одной лишней секунды иллюзий не было у моей девочки. В Тель-Авиве сейчас еще восемь утра, но я не могла больше ждать.
Дашка мигом сняла трубку. Родной заспанный голос.
– Алло, мамуля, это ты?
– Да, деточка!
– Мама, что у тебя с голосом?
– Ничего.
– Мама, он… он не встретил тебя?
– Нет, не встретил.
– Мамочка, но, может, с ним что-то случилось, может, он заболел?
– Я только что говорила с его сыном, он сказал, что отец ушел три минуты назад вполне здоровый.
– Мама!
– Все, Дашенька, побыла неделю отцовой дочерью, и будет. Придется впредь довольствоваться только мамой – Я говорила очень монотонно, чтобы не разрыдаться от жалости к себе и дочке.
– Мамочка, родная, прости меня, это я, я виновата, я так хотела, чтобы вы были вместе, а ты не верила, не верила, а я тебя убеждала, – уже в голос рыдала Даша.
– Нет, Данечка, твоей вины тут нет, мне самой так хотелось поверить ему…
– Мама, но почему, почему… Зачем были все эти планы, обещания, разговоры…
– Дашенька, деточка моя, давай дадим друг другу слово никогда больше не вспоминать о нем. Когда его не было в нашей жизни, нам ведь было совсем неплохо без него, разве нет?
– Да, конечно, ты права, прости, прости меня, мама, я и вправду не хочу больше слышать о нем, он ведь не только тебя, но и меня предал. Все. Забыто. А как же ты добралась?
– Вообрази, случайно встретила в Шереметьеве Ваську с Игорем, они кого-то провожали. Чем не повод для оптимизма?