Когда Элизабет исполнилось пятнадцать, он забрал ее из монастыря и увез в Уорнклиф. За то время, что Элизабет не была здесь, ветхий замок сильно изменился. Ричард Вудвиль возвел новый донжон[2], укрепил стены, расчистил и углубил рвы. Уорнклиф стал пригодным для жилья и обороны, однако все это истощило казну Вудвиля. Ему пришлось заложить соседнему монастырю большую часть земель, продать некоторые фамильные драгоценности и даже пойти на неравный брак с дочерью ростовщика.
Теперь же главной его надеждой становилась красавица дочь, и он хотел окончательно поправить свое положение, выгодно выдав ее замуж
Так что, когда Элизабет переступила порог отчего дома, только и разговоров было, что о подготовке к замужеству. Сначала это ее коробило, но затем она свыклась с мыслью о браке и, оставаясь послушной отцовской воле, готова была пойти к алтарю с любым, кого он выберет.
Ричард Вудвиль тщательно скрывал свое плачевное положение и продолжал жить, как подобает влиятельному феодалу. Поэтому Элизабет считалась завидной невестой, и в их замке часто гостили претенденты на ее руку и сердце. Окруженная излишним вниманием, она невольно стала кокетничать и изрядно франтить. Тем не менее, это было веселое время, и сейчас, находясь во всем блеске величия и славы, она с невольной грустью вспоминала свои девичьи мечты, невинные шалости и уловки.
Тогда же Элизабет узнала все о Майсгрейвах. Спустя год, как ее увезли из Нейуорта, Джон Майсгрейв погиб в стычке с шотландцами, а еще через полгода от тоски и горя скончалась леди Бланш. На плечи юного Филипа пала тяжесть утраты родителей и бремя защиты замка.
Время было смутное, набеги шотландцев и постоянные усобицы враждующих приграничных кланов сменялись резней ланкастерцев и йоркистов, так что мужчины редко выпускали из рук оружие. Юному рыцарю пришлось пережить не одну осаду, но возвышавшийся над долиной замок Бурого Орла так и остался неприступным, а Филип подтвердил, что он достойный потомок Майсгрейвов.
С тех пор за ним прочно закрепилась слава отменного воина, и, как бы ни шли дела в приграничной полосе, всегда он зорко следил за тем, чтобы беспокойные соседи из-за Твида не жгли его сел, не угоняли скот и не творили бесчинств по эту сторону границы, давая им быстрый и жестокий отпор.
Юношу редко можно было встретить вне пределов его земель. Поговаривали, что он сколотил в своем замке отряд каких-то сорвиголов, которых шотландцы боятся как огня, и
что, мстя за родителей, он совершает отчаянные набеги, а его клич внушает ужас по ту сторону границы.