– Ты помнишь наш последний поединок, Бурый Орел? – спросил Делорен, и недобрая улыбка змеей скользнула по его губам.
– Не забыл. Ты с людьми лорда Баклю пытался угнать мой скот.
– А ты перед этим сжег наши деревни.
– Если мы и дальше будем обмениваться долговыми расписками, то просидим до утра.
– Я не болтать с тобой пришел, а биться. Ведь это из-за тебя я стал изгоем и вынужден был скитаться, пока не поступил на службу к королю Людовику.
– Что ж, ты, видно, обрел наконец теплое местечко. Ты выглядишь франтом, а не голодранцем, как тогда, когда угождал Баклю.
Делорен хищно улыбнулся. Его рыжеватые усы свисали до подбородка, из-под низкой челки светились светло-серые, налитые ненавистью глаза.
– Ты, наверное, думал, что в том поединке уложил меня?
– Да, но теперь сомневаюсь.
– Что ж, я все-таки выжил. Монахи Мелрозского аббатства выходили меня. Но я поклялся отомстить.
– Видимо, для этого ты и забрался так далеко. Надо думать, в стенах Мелроза тебе было откровение, что когда-нибудь попутный ветер занесет меня под своды Лувра.
Лицо Делорена исказила гримаса ярости.
– Хватит болтать! Я сказал, что хочу биться! Шотландец выхватил меч. Его атака была молниеносной, и Филип едва успел уклониться.
– Ты спятил, Делорен. Мы в королевском дворце!
Его голос звучал ровно, и это окончательно взбесило шотландца.
– Защищайся, ублюдок, и пусть черти вздернут тебя на кишках твоей матери!
Теперь и глаза Майсгрейва сверкнули, и, когда Делорен сделал новый выпад, он обнажил и свой клинок.
Фрейлины у окна завизжали и кинулись прочь. Эти двое наверняка обезумели, если в королевских покоях схватились за меч!
Делорен был недюжинным бойцом, и Филип знал это, уже давно. В прежние времена им не раз приходилось скрещивать мечи среди холмов и болотистых низин Чевиота. Он уважал этого шотландца как достойного противника и ненавидел как злейшего врага. Он действительно имел основания считать, что убил Делорена в схватке, однако вскоре до него стали доходить слухи, что тот не только выжил, но даже пытался вновь вернуться на службу к лорду Баклю. Впрочем, последний на сей раз отказался от его услуг, и с тех пор о шотландском рыцаре не было никаких известий.
Делорен беспрерывно атаковал. Филип вновь почувствовал, какой это мастер меча. Удары сыпались за ударами, и Майсгрейв едва поспевал парировать их. К тому же раненое плечо мучительно ныло. Он увернулся от нацеленного в его голову удара, отразил второй выпад и едва не застонал от боли.
Приходилось обороняться и отступать. Отбивая неистовые атаки, он шагнул в оставленную фрейлинами открытой дверь. Он не видел того, что творилось вокруг, сосредоточив все внимание на действиях шотландца. Заметались, забегали какие-то фигуры. Меч Делорена отразил пламя светильников и с размаху перерубил какие-то пестрые драпировки. Филип, улучив момент, сделал выпад. Противник уклонился, воспользовавшись резным поставцом, который тут же был искрошен в щепы мечом Майсгрейва. Слышался звон поваленных треножников со свечами, грохот тяжелой мебели. С высоких колонн сыпались осколки мрамора. Продолжая сражаться, воины оказались в новом покое. Внезапно рядом с ними раздался громовой голос: