– Слава Деве Марии! Это он!!! Он вернулся!
В своем порыве она даже забыла о сдержанности. За окном раздавались мужские голоса, топот коней, звон стали.
– Разве барон уезжал не по хозяйственным делам? –
Генри вновь попытался увлечь беседой свою прекрасную спасительницу.
– Да, конечно. Однако я ничего не могу с собой поделать – всегда, когда ему случается задержаться, мне являются самые нелепые мысли. Это ведь Пограничье, край, где война никогда не кончается. После той стычки, когда барон отбил вас у Дугласов и граф Ангус поклялся на кресте отомстить, я все еще не могу успокоиться. Видимо, надо родиться под этими небесами, чтобы спокойно сносить постоянную угрозу нападения. А ведь сейчас зима, самое тихое в Ридсдейле[5] время.
Она еще постояла, глубоко дыша и постепенно успокаиваясь. Затем пригладила волосы и повернулась к Бэкингему.
– Он не должен видеть, что я волновалась. Как я выгляжу?
От подобной вольности Бэкингем смешался и что-то пробормотал насчет того, что баронесса, как всегда, прекрасна. Поблагодарив герцога мимолетной улыбкой, леди Анна стремительно вышла.
– Ральф, клянусь преисподней, она вела себя со мной, как с братом. Я же, во имя всего святого, вовсе не желаю этого. Я хочу эту женщину!
– Побойтесь Бога, милорд! И не кричите так. Не ровен час, вас услышит какой-нибудь из ратников барона, а они за свою хозяйку кого угодно в куски искромсают. И зря вы это все затеяли. Эта женщина влюблена в своего мужа, как кошка, и вы понапрасну изводите себя.
Однако герцог не желал смириться:
– Я ведь не слеп, Ральф! Я вижу, как порой она смотрит на меня в те минуты, когда считает, что я за ней не наблюдаю. И в ее взгляде сквозит истинно женское восхищение.
– Ах, милорд, ну почему бы даме, живущей в такой глуши, не полюбоваться столь изящным вельможей, как вы? Зато когда она смотрит на мужа, она будто светится изнутри.
Герцог не заметил, что непроизвольно начал ревновать леди Анну к барону. И если раньше он находил Майсгрейва сдержанным и приятным в обхождении, то теперь он жаловался Ральфу, что не понимает, что могла найти такая женщина в этом угрюмом северном рыцаре. Он видел, как они обмениваются нежными взглядами, видел, как они играют с детьми и дворней в снежки во внутреннем дворе замка. Порой этот надменный барон позволял себе быть раскованным и простым, напрочь пренебрегая этикетом.
В первый день нового года герцог видел супругов и их гостей, отправлявшихся на конную прогулку. Леди Анна и барон скакали бок о бок, и здесь будучи неразлучны. Что ж, они спасли ему жизнь: он – отбив его у кровожадных Дугласов, она – выходив его в болезни. Генри должен быть благодарным, и он сдерживал себя что было сил, но все же не мог перебороть зова плоти. Особенно когда он увидел их держащими друг друга в объятиях в переходе замка.