Раз-другой барон оставлял у дороги падаль, предварительно отравив ее сильным ядом, но, если и находились потом мерзлые волчьи трупы, ни один из них не принадлежал к стае старой волчицы.
– Это оборотни! – говорили крестьяне, мелко крестясь. – Никто не слыхивал, чтобы звери были так разумны. Они все как один повинуются этой белой ведьме. Только она и держит их вместе, и, если с нею покончить, стая разбежится.
Когда же Майсгрейв объявил в замке, что егеря выследили логово стаи, все мужское население принялось готовиться к травле.
Облава была назначена за два дня до отъезда в Олнвик. Даже Генри тоном, не терпящим возражений, заявил, что непременно примет в ней участие. Накануне были согласованы действия всех участников, и в замок прибыли соседи Майсгрейва, Флетчеры, тоже желавшие присоединиться к облаве, поскольку легендарная стая волков-оборотней и им чинила немалый урон. Седеющий великан Эмброз Флетчер, его супруга и сын с любопытством взирали на герцога Бэкингема, который, имея опыт волчьей охоты в Уэльских горах, выказывал недюжинные познания в вопросах травли хищного зверя.
Ранним утром охота собралась во дворе замка. Кончилась оттепель, снег оседал, а за верхушки замковых башен цеплялись клочья грязного тумана. Конюхи держали под уздцы фыркающих, разгоряченных коней. Слышалось бряцание удил и злое конское ржание. Возбужденные псы визжали и заливались неистовым лаем, их с трудом удерживал на месте хлыст доезжачего. Все были по-особому оживлены. Загонщики с тенетами и трещотками ушли раньше, еще затемно скрывшись в лесной чащобе.
Филип Майсгрейв рывком вскочил на своего серого в яблоках рослого жеребца. Рядом с ним горячили коней Флетчеры. На всех были кожаные охотничьи камзолы, за поясами – длинные ножи, через плечо у каждого висел охотничий рог. То же облачение было и у Генри Стаффор-да. Конюх подвел к нему Молнию. Конь рвал поводья, грыз удила, роняя на грудь клочья пены.
Майсгрейв с сомнением заметил:
– Достаточно ли вы доверяете ему, милорд? Ведь на охоте важнее всего следовать в направлении, какое изберут звери, и не исключено, что вам не удастся совладать с Молнией во время облавы.
Генри лишь посмеивался:
– О, барон, если я поладил с этим жеребцом, когда за мной гнались Дугласы, то уж наверняка справлюсь с ним во время травли.
Он наотрез отказался от предложенной ему Майсгрейвом более спокойной лошади, хотя и знал, что у барона отличные кони, в особенности серый в яблоках жеребец, на котором восседал хозяин Нейуорта, – гибкий, литой, с изящной сухой головой, небольшими ушами и упругой шеей, он был необычайно красив. Как заметил барон, в свое время он также угнал Кумира у шотландцев, а точнее – отбил во время стычки, и они обменялись шутками по поводу того, что, видно, именно шотландские кони хороши для таких дел.