Еще при первом знакомстве с Соболевым я был уверен, что из него получится толковый руководитель. И не обманулся в предположениях. Уже в конце 1943 года он стал командиром эскадрильи. Увлекая летчиков личным примером, Соболев сбил с ними не один десяток вражеских самолетов. На его личном счету 17 уничтоженных истребителей и бомбардировщиков противника. Победу в мае сорок пятого К. Ф. Соболев встретил Героем Советского Союза.
Мне приходилось летать и с командиром звена А. М. Нестеренко. Алексей бывший воспитанник детского дома, не помнит ни матери своей, ни отца. Был он молчаливым и отчаянно храбрым человеком. Сколько бы ни увидел врагов, перед собой, бесстрашно бросал на них свой истребитель, совершенно забывая об осмотрительности, расчете и грозящей опасности. Сопровождая "ильюшиных" на боевое задание, он непременно вместе с ними принимал участие в штурмовке цели.
- Так нельзя, Алексей, - объясняли ему после вылета. - Твоя основная задача - прикрытие "илов" от нападения вражеских истребителей.
- Но ведь "мессершмиттов" не было, - оправдывал он свои действия, почему же не помочь штурмовикам?
- А если бы "мессеры", как это чаще всего бывает, появились неожиданно? - возражали мы ему.
- Я вступил бы с ними в драку.
- Тогда было бы уже поздно, Алеша. Пойми это. - И мы снова принимались растолковывать ему недопустимость подобных действий.
Фронтовики хорошо знали тактику немецких истребителей. "Мессеры" чаще всего атаковывали "ильюшиных" снизу. Это объяснялось двумя причинами: во-первых, тем, что воздушный стрелок Ил-2 не мог вести огонь вниз, чтобы воспрепятствовать нападению врага; во-вторых, тем, что летчик, выходя из пикирования, прежде всего ищет своего ведущего, чтобы пристроиться к нему, и на какое-то время забывает о возможности внезапного нападения самолетов противника, утрачивает бдительность. Таким образом, Нестеренко не только не мог защитить штурмовиков, но и сам подвергался опасности.
Случалось, что Алексей, заметив на земле какую-либо цель, без разрешения командира группы покидал строй и атаковал ее. Храбрость храбростью, а дисциплину нарушать нельзя, ибо такие самовольные действия распыляли наши силы, ставили под угрозу срыва основное боевое задание.
Вот почему мы часто беседовали с Нестеренко, обсуждали его ошибки и промахи. От вылета к вылету Алексей становился все более тактически грамотным воздушным бойцом. И результаты незамедлительно сказались. За 11 сбитых вражеских самолетов его наградили двумя орденами Красного Знамени и двумя орденами Отечественной войны I степени.