Фото были готовы только вечером, и в паспортный стол отделения милиции я попал с утра в субботу.
Веселый красноносый майор Дудкин внимательно выслушал меня, закивал плешивой головой.
- Сейчас сделаем, какие тут проблемы - карточку вклеить, да штамп поставить. Клавдия Васильевна! - закричал он в другую комнату.
Молчание в ответ.
- Не отвечает, - удивленно посмотрел на меня Дудкин. - Придется самому идти... Это я мигом, вы обождите...
Вернулся он минут через пятнадцать-двадцать, красный, взъерошенный. Сел, отдуваясь:
- Вот ваш паспорт, держите крепче. А супруга пусть зайдет лично. Иначе не получается.
Вернулся домой, объяснил Алене, та поворчала, но собралась и уехала.
Прошел час.
Прошел другой.
Протянулся третий.
Лены не было.
Через четыре часа звонок в дверь. Ее звонок - длинный и короткий, как тире и точка. Наконец-то.
Вошла.
На вопросы не отвечала. Молча разделась, молча стянула сапоги, молча прошла на кухню, села на табуретку, уставилась в окно. Я стоял рядом с ней, растерянный.
Неожиданно лицо ее исказилось судорогой. Слезы градом.
Прорвало.
- Что я ей сделала? - захлебываясь, безутешно зарыдала она. Что-о-о?!
- Кому? Объясни толком.
Дудкин, веселый красноносый майор, ушел куда-то по делам, а Клавдия Васильевна, что из другой комнаты, взяла Аленин паспорт и тоже ушла. Алена просидела три часа, не зная, к кому обратиться. Наконец-то, явился Дудкин, совсем веселый, совсем красноносый. Клавдия Васильевна как в воду канула, и ключ от сейфа, где лежал заветный паспорт, канул с ней. Веселый Дудкин сказал, что теперь только в понедельник, если, конечно, Клавдия Васильевна явится на службу.
В понедельник в девять утра мы стояли у дверей паспортного стола.
Клавдия Васильевна пришла в четверть десятого. Бровью не повела в нашу сторону.
- Вот баба, - покрутил головой веселый красноносый майор Дудкин, отдавая паспорт Алене. - От зависти лопнуть готова, что некоторые заграницу ездят.
Не знаю, как Лена, но мною овладело полное равнодушие, не торопясь, с бессветным безразличием я съездил на работу, получил паспорта, аттестат, документы на оплату груза, просидел короткое застолье - Аленины и мои родители, Юля с Димой, мой Сережа, маленький Алешка.
И только когда подогнали такси к дому, когда вышли на улицу, где разыгралась настоящая метель, выл ветер и мать запричитала в голос, по-деревенски, ой, родные мои, ненаглядные, ой, сынок, кровиночка моя, ой, невестушка, светик мой, не увидимся мы больше никогда, прощайте навсегда, простите нас, не поминайте лихом, ой... - что-то дрогнуло у меня в душе, защемило сердце.