Никто не перебил его, и он коротко указал теперешнее расположение своих девяти дивизий, объяснил значение вычерченных стрел, обрисовал разведанные силы противника, напоследок назвал населенные пункты, где сейчас завязывались бои.
- Ближе всего к Предславлю, - сказал он, - нахожусь у села Горлица. Это двенадцать километров от черты города. По докладам командиров, некоторые здания - на возвышенных, конечно, местах - просматриваются в бинокль хорошо.
- Горлица! - не выдержал Чарновский. - Это же дачное место уже! Там у нас комсоставские курсы были, лагерный сбор. Знаю Горлицу... Там я, между прочим, с будущей супругой познакомился.
Собрание загудело, заскрипело скамьями.
- Лирические воспоминания потом, - сказал Жуков. - Горлица эта - вся у нас в руках?
- Со вчерашнего вечера вся, товарищ маршал.
Кобрисов едва удержал лицо, чтоб не расплылось глупой, довольной улыбкой. Жуков, цепким, хищным глазоохватом как бы вбирая в себя карту, поигрывал большими пальцами.
- Все у вас, командующий?
- Пока... все.
- Суждения будут? Высказываются командармы. Начиная с младшего.
Командармов ниже генерал-лейтенанта не было, среди них Чарновский был младше по возрасту.
- Что тут судить? - сказал Чарновский, вставая и осаживая книзу гимнастерку, отчего рельефнее выделялись плечи и грудь. - К генералу Кобрисову у меня претензий нету, кроме... Кроме лютой черной зависти! Доведись мне, я бы все сделал не лучше.
- Но и не хуже, наверно? - хриплым своим фальцетом ввернул Терещенко.
Чарновский ответил угрюмо, не повернув к нему головы:
- Считаешь, Денис Трофимыч, просто повезло Кобрисову? Да, повезло несказанно. Но надо еще свое везение - угадать! Надо еще уметь свою удачу за крылья схватить. И не упускать!
"Танковый батько" Рыбко, доселе как будто мирно дремавший, положа руки на толстый портфель, приоткрыл один глаз.
-- Лучше всего - за гузку ее.
Чарновский, махнув рукою, сел.
-- Генерал Галаган, - объявил Жуков. - Ваше мнение?
Воздушный лихач Галаган, смотревший уныло в пролом стены, на краешек неба, высказался не вставая:
- Мое мнение - лихо! Так это Кобрисов провернул, что дай Бог. Рисковый человек, я таких люблю. Я всю операцию наблюдал - и аж сердце подскакивало. Действуй в том же духе, Фотий Иваныч, и мы за тобой, авиаторы, в любой огонь полетим.
И он сделал движение рукою, как будто покачал штурвальную ручку истребителя.
- Откуда ж ты наблюдал, - спросил Терещенко, - что сердце подскакивало? С какой высоты, Иона Аполлинарьич?
Батько Рыбко приоткрыл второй глаз.
- Из стратосфЭры.