- Охота мне, майор, с тобой посплетничать.
- Здесь? - почему-то спросил Донской, едва не поперхнувшись.
- Можно и здесь. Было время, мы стихи читали и водку до утра кушали. Но лучше в другом месте.
Странным показалось, что для "сплетен" он назначил свидание в леске, неподалеку от штаба, хотя мог бы, кажется, к себе пригласить, коли так дороги были ему воспоминания. И еще неприятно покоробила эта его уверенность, что Донской придет, куда ему укажут. В довершение всего он еще выговорил Донскому, когда тот с намеренным опозданием явился к поваленной сосне:
- Опаздываешь, адъютант. Это не годится. От бабы, что ли, никак оторваться не мог?
Для таких случаев князь-Андреева наука предусматривала, как отбросить это прилипчивое "ты", переменить навязываемый тон, - для этого следовало состроить на лице выражение, которое Донской мог бы сформулировать наизусть: "Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, коли вы не будете иметь достаточно уважения к самому себе, но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны".
- Простите, - сказал Донской с таким именно выражением, еще усиленным холодностью тона, - как вас по имени-отчеству? Не имел до сих пор чести...
- Николай Васильич. Как Гоголя, - ответил Светлооков готовно, не оценив этой холодности. - Садись, потолкуем.
Донской, однако, остался на ногах и то прохаживался, то останавливался против Светлоокова, не сняв фуражки, как сделал он, и не расстегнув воротника.
- Ты чего-нибудь понимаешь, Донской, что происходит?
- Что вы имеете в виду? - Донской все же не оставил усилий вернуться к допустимому "вы". - И где именно "происходит", как вы изволили выразиться?
- Ты чо это ершишься? - спросил Светлооков весело. - Вот, будем мерихлюндии разводить. "Не имею чести", "изволите". Кстати, можешь меня на "ты", мы вроде одногодки и в чинах одних. - Он вынул из кармана перочинный ножик и огляделся по сторонам. - Нагни-ка мне веточку.
- Какую веточку?
- Какая тебе понравится.
Донской, подернув плечами, пригнул ему вершинку молодого вяза. Светлооков ловко отхватил ее и стал выделывать прутик, срезая боковые побеги.
- Я понять не могу, какой у него следующий шаг, у Фотия. Ну, повезло ему с плацдармом, это все признают, а дальше что? Есть у него в голове план или же торичеллиева пустота?
- Я попросил бы!.. - сказал Донской, вытягиваясь. - Я попросил бы вас о командующем...
- Брось, - перебил Светлооков. - Тут тебя не слышат. Намерен он этот Мырятин брать или ему сразу Предславль подавай?