Еще более тонкие линии покрывали каждый из них еле заметной сеткой. Картина, которую они образовывали, казалась одновременно очень логичной и выверенной, но понять ее или даже охватить разумом было очень сложно – по крайней мере, для меня. Да и для любого человека вообще, если только в нем нет хотя бы половинной доли гнумской крови и воспитания.
Ним сделал повелительный жест рукой и щелкнул пальцами. И тотчас картина ожила, словно на нее в мгновение ока высыпали ровный слой разноцветного песка и каждая песчинка была живой. То тут, то там возникали струйки, некоторые из них сливались в мощные потоки, а некоторые, наоборот, дробились, иссякая и смешиваясь с другими... Забыв обо всем, я присел на корточки и прищурился – нет, это были не песчинки. Это были крошечные разноцветные полусветлячки-полумуравьи, бегающие с умопомрачительной скоростью. Для меня эта картина была просто необыкновенным зрелищем, для финансиста же в ней заключался некий смысл. Он вновь распахнул веки так, что я испугался, как бы глазные яблоки не выпали на пол, и медленно повел головой слева направо. На середине движения он вдруг замер, несколько секунд глядел неподвижно в одну точку на постоянно передвигающиеся струйки всех цветов, а потом задрал голову вверх и негромко произнес:
– Восьмой отдел, немедленно проверить счета группы "Гоблинвест"!
Оттуда, сверху, донесся такой же негромкий голос:
– Уже работаем, ваше превосходительство!
– Быстрее. Я вижу утечку в четыре килослитка в минуту.
– Ожидаемые потери не больше полусотни килослитков. В пределах нормы.
– Мало ли что нормы, – недовольно бросил Ним Кравлин, обращаясь все к тому же участку высокого свода. – А повышенные обязательства? Чтоб не больше тридцати было.
– Постараемся, ваше превосходительство! – ответили сверху.
Я не выдержал, и тихонько спросил Артуро:
– А как же запрет на любую магию здесь? Вместо него снизошел до ответа Ним:
– Это не магия. Это звуковые линзы в потолке. Дварфы сработали на славу, и неудивительно – они нам как-никак сродственники. Но я отвлекся. Итак, система контроля... Смотрите! – И он снова щелкнул пальцами, а затем скомандовал повелительно: – Контроль!
Вторая половина площади, до сих пор пустынная, заполнилась муравьями, нарисовав в точности такую же живую картину. Затем так же мгновенно она вся исчезла – вернее, почти вся. Пульсирующий круг из ярко-красных насекомых окружал какую-то точку на схеме. Ним подошел к ней и указал на что-то в ее центре. Я прищурился. В кольце красных муравьев, выстроившихся как для некоего странного парада, сидел одинокий и растерянный желтый муравьишка. Один, без целеустремленной толпы своих сородичей, он казался несчастным и жалким, словно никому не нужная монета в одну сотую гроша в огромном и пустом кошельке. Хотя нет, не в одну сотую, а просто в один грош – ведь именно эту пропажу и символизировал собой этот муравей?