– Кошка под луной.
Такое настроение ее было мне знакомо. Мы пошли к дому. В освещенной прихожей она тронула пальцами горящие рубцы на моем лице.
– Бедные щеки. Будут завтра следы?
– Очевидно.
– Чарльз, я с ума сошла? Что случилось сегодня? Я так устала.
Она зевнула; на нее напала непреодолимая зевота. Она сидела у себя за туалетным столом, опустив голову, уронив волосы на лицо, и безудержно, беспомощно зевала, и, когда она выпрямилась на минуту, из-за ее плеча я увидел и зеркале лицо, оцепеневшее от усталости, как у солдата в отступлении, а выше – мое собственное, перечеркнутое двумя пунцовыми полосами.
– Так устала, – повторила она, снимая свое золотое платье и оставляя его на полу, – устала, и с ума сошла, и ни на что не гожусь.
Я уложил ее спать; голубые веки сомкнулись; бледные губы зашевелились, касаясь подушки, но было ли то пожелание спокойной ночи или же молитва – детская присказка, которая пришла ей на язык в это сумеречное мгновенье между сном и страданием, древний религиозный стих, который дошел к няне Хокинс через века, через все перемены языков и наречий из тех времен, когда развьючивали по вечерам лошадей на долгом Пути Странника – этого я не знал.
На следующий вечер приехал Рекс со своими политическими дружками.
– Они не будут воевать.
– Они не могут воевать. У них нет денег… у них нет нефти.
– У них нет молибдена… у них не хватит людей.
– У них не хватит наглости.
– Они побоятся.
– Они боятся французов… боятся чехов… боятся словаков… боятся нас.
– Это блеф.
– Конечно, блеф. Где у них вольфрам? Где у них марганец?
– Где у них хром?
– Я расскажу вам одну историю…
– Вот, вот, послушайте, это интересно, Рекс расскажет одну историю.
– …один мой приятель путешествовал на машине по Шварцвальду, только на днях вернулся, и вот он рассказывал мне вчера, пока мы с ним играли в гольф. Едет он, представьте, проселочной дорогой, дорога поворачивает, и он с ходу выезжает на шоссе. А на шоссе – что бы вы думали? Танковая колонна. Тормозить поздно, он вылетает на асфальт и на всем ходу врезается прямо в танк. Ну, думает, крышка… Слушайте, слушайте, сейчас будет самое смешное.
– Сейчас будет самое смешное.
– Он проехал танк насквозь и даже краску с кузова не содрал. Что б вы думали? Танк-то был брезентовый – разрисованный брезент на бамбуковой раме.
– У них нет стали.
– У них нет станков. Нет рабочей силы. Они голодают.
– У них нет жиров. Их дети болеют рахитом.
– Их женщины страдают бесплодием.
– Их мужчины страдают бессилием.
– У них нет докторов.
– Доктора были евреи.
– Теперь у них туберкулез.