– Я им велел пригласить моих адвокатов, – сказал Мулкастер, – и они отказались. Это беззаконие, и я не понимаю, почему надо им это спускать.
– Бога ради не заводите пререканий. Признайте себя виновным и заплатите штраф. Вы поняли?
Мулкастер, ворча, подчинился.
В суде все произошло точно так, как предсказывал Рекс. В половине одиннадцатого мы уже стояли на улице, мы с Мулкастером – свободные люди, Себастьян – под обязательством явиться в суд через неделю. Мулкастер промолчал о своих юридических претензиях; нас с ним пожурили и заставили заплатить каждого по пять шиллингов штрафа и пятнадцать шиллингов судебных издержек. Общество Мулкастера начинало всерьез тяготить нас, и мы с облегчением вздохнули, когда он, сославшись на какие-то дела в городе, наконец нас покинул. Адвокат тоже куда-то спешил, и мы с Себастьяном остались у подъезда в одиночестве и унынии.
– Придется, наверное, сказать все маме, – жалобно проговорил он. – Проклятье! Холодно. Я домой пойду. Мне некуда идти. Давайте уедем тихонько в Оксфорд и подождем, пока, мы им понадобимся.
Жалкие завсегдатаи полицейских участков проходили мимо нас вверх и вниз по ступеням; мы стояли на ветру и не могли принять решения.
– Почему бы не посоветоваться с Джулией?
– Может, мне уехать за границу?
– Мой дорогой Себастьян, вам только сделают внушение и предпишут заплатить несколько фунтов штрафа.
– Да, но вся эта морока – мама, и Брайди, и родственники. и преподаватели. Лучше уж в тюрьму. Если я тихонько улизну за границу, они ведь не смогут меня оттуда выволочь, верно? Так всегда поступают люди, которых преследует полиция. Я знаю, мама повернет дело так, будто вся тяжесть удара досталась ей. – Давайте позвоним Джулии и условимся с ней где-нибудь встретиться.
Мы встретились у «Гантера» на Беркли-сквер. Джулия по моде того времени была в зеленой шляпе, низко надвинутой на лоб и приколотой бриллиантовой стрелкой; под мышкой она держала крохотную собачку, на три четверти упрятанную в меха. Она выказала к нам гораздо больше интереса, чем обычно.
– Ну, вы и хорошенькая парочка; надо сказать, вид у вас на удивление цветущий. Единственный раз, когда я напилась, я на следующий день не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой. Неужели вы не могли меня взять с собою? Бал был просто тоска зеленая, а мне всегда так хотелось побывать в «Старой сотне». И никто меня не берет. Как там было, восхитительно?
– Значит, ты тоже все уже знаешь?
– Рекс позвонил мне сегодня утром и все рассказал. А какие вам достались барышни?
– Не будь неприличной.
– Моя была похожа, на череп. – А моя на чахоточную.