Я вернулся в гостиную, полный тоски и дурных предчувствий.
Собралась семья. Леди Марчмейн спросила:
– Куда запропастился Себастьян?
– Он пошел к себе и лег. У него разыгралась простуда.
– Ах господи, надеюсь, это не инфлуэнца. Последние дни я замечала, что его как будто бы лихорадит. Ему ничего не нужно?
– Нет. Он просил, чтобы его ни в коем случае не беспокоили.
У меня мелькнула мысль поговорить с Брайдсхедом, но его суровая, гранитная маска исключала всякую откровенность. С горя я сказал перед ужином Джулии:
– Себастьян пьет.
– Что вы! Он даже не спускался за коктейлем.
– Он пьет у себя в комнате с самого обеда.
– Вот скука. Какое странное занятие. Он сможет выйти к ужину?
– Нет.
– Ну, придется вам о нем позаботиться. Это не мое дело. Часто он этим занимается?
– В последнее время часто.
– Как это скучно.
Я попробовал толкнуть дверь Себастьяна, убедился, что она заперта, и от души понадеялся, что он спит, но, вернувшись к себе в комнату из ванной, застал его сидящим у моего камина. Он был совсем одет к ужину, не считая ботинок, но галстук его был повязан криво, а волосы торчали дыбом; лицо его пылало, глаза чуть заметно косили. Речь его звучала невнятно.
– Чарльз, вы были правы. Не у няни. Пил виски здесь. В библиотеке теперь нет, раз гости уехали. Все уехали, одна мама. Я, кажется, сильно пьян. Думаю, пусть мне лучше принесут чего-нибудь сюда поесть. Чем ужинать с мамой.
– Ложитесь в постель, – сказал я ему. – Я объясню, что вы чувствуете себя хуже.
– Гораздо хуже.
Я отвел его к нему в комнату, которая была рядом с моей, и попытался уложить в постель, но он остался сидеть перед туалетным столиком, разглядывая свое отражение и стараясь перевязать галстук. На письменном столе у камина стоял графин, до половины наполненный виски. Я взял его, думая, что Себастьян не увидит, но он рывком обернулся от зеркала и сказал:
– Поставьте на место.
– Не будьте ослом, Себастьян. Вы уже достаточно выпили.
– А вам-то какое дело? Вы здесь только гость, мой гость. И я пью что хочу в моем собственном доме. Он готов был полезть в драку.
– Ну хорошо, – сказал я, ставя графин на место, – только бога ради не показывайтесь никому на глаза.
– Не ваша забота. Вы приехали сюда как мой друг, а теперь шпионите за мною по маминому поручению, я знаю. Так вот, можете убираться и передайте ей от меня, что впредь я сам буду выбирать себе друзей, а она пусть сама выбирает себе шпионов, мне они не нужны.
Так я его оставил и спустился к ужину.
– Я был у Себастьяна, – объявил я. – Его простуда разыгралась не на шутку. Он лег в постель и сказал, что ему ничего не нужно.