В ожидании личного с Вами, приятного и плодотворного для дела, сзидания, шлю Вам сердечный привет. О. К.".
--
Это письмо было получено мною в те дни, когда Артамонову предстояла поездка в Париж для встречи с Кутеповым и Якушевым. Я не знал, чем объяснялась необходимость этого совещания, но озабоченность Артамонова показывала, что парижские разговоры вряд ли будут легкими. Он был настолько рассеян, что забыл показать мне, до отсылки в Москву, письма, присланные Шульгиным для Якушева и Дорожинского. Поэтому я не узнал, что именно автор "Трех столиц" {65} предложил М.О.Р., но догадался, что речь шла о распространении "верной информации из России". Шульгин, вероятно, не знал, что Трест этим уже занимается.
Артамонов изредка получал из Москвы статьи для эмигрантских газет и журналов. Они были подписаны псевдонимом - Серов - и казались произведениями верующего православного христианина, несомненного монархиста. Мы отсылали их в Париж, где они были напечатаны "Борьбой за Россию" и "Отечеством".
Сохранилась в памяти одна - посещение автором превращенного большевиками в музей Александровского дворца в Царском Селе. Описание комнат убиенной Царской Семьи и сохранившихся в них вещей и фотографий так убедительно говорило о преклонении перед памятью жертв Екатеринбургского преступления, что я до сих пор не могу ответить на вопрос, было ли оно написано чекистом в антисоветской маске или вовлеченным в М.О.Р. действительным противником революции.
Недавно я узнал, что в начале своего существования Трест пытался протолкнуть эмигрантскими руками во французскую печать нужную Москве дезинформацию.
--
Вторично мне пришлось стать временным резидентом М.О.Р. и Кутеповской организации в Варшаве в ноябре 1926 года, во время упомянутой парижской встречи Артамонова с Кутеповым и Якушевым.
Именно тогда Трест вернул через меня Шульгину вторую, ранее мне неизвестную, часть "Трех столиц". Полученное мною сопроводительное письмо показывает соблюдавшуюся М.О.Р. в переписке канцелярскую аккуратность, которая - будь мы опытнее - должна была вызвать удивление и недоверие.
Написанное 27-го ноября, это письмо помечено № 43, вероятно как продолжение более ранних, адресованных Артамонову. В нем было сказано:
"Глубокоуваясаемый Сергей Львович, прилагаемую при сем рукопись и две газетные вырезки просьба переслать В. В. Лежневу (Шульгину). Касаткин (псевдоним называвшего себя в Москве Стаунигом чекиста Опперпута) просит передать Вам, что Ваша очередная почта нами пока не получена. {66} Пользуясь случаем, прошу принять уверения, в моем глубоком уважении.