Эдисон Ксенофонтович показал мне тысячи непонятных и сложных устройств с какими– то котлами, чанами, колбами и пробирками, соединенных хитрейшими переплетениями металлических, стеклянных, пластмассовых и резиновых трубок, где что-то кипело, плавилось, булькало, застывало и испарялось. В некоторых лабораториях стоял какой-то ядовитый туман, от которого кружилась голова и подступала к горлу тошнота.
– Интересант? – спрашивал он меня и, не дослушав ответа, тащил дальше.
Поначалу мне действительно было интересно, но потом стало надоедать. Я сказал профессору, что мне всю эту технику показывать не стоит, потому что я в ней все равно ничего совершенно не смыслю.
– А, да-да, ну конечно, – охотно согласился профессор. – Мы тут действительно занимаемся вещами, для неподготовленного человека довольно сложными. Ну, хорошо, тогда я вам покажу, пожалуй, что-нибудь попроще.
Мы как раз шли по длинному коридору с многочисленными дверями, точь-в-точь как в Союзе писателей, с той только разницей, что в дверях были еще маленькие окошки. Сунув по предложению профессора голову в одно из таких окошек, я увидел картину, которая меня удивила и отчасти шокировала. В большом просторном помещении (что– то вроде больничной палаты) на широких железных кроватях (было их там примерно штук восемь) бесстыдно совокуплялись голые пары, причем делали это не стихийно, не сами по себе, а под наблюдением группы специалистов, которые производили измерения, записывали что-то в тетрадки и давали указания, кому, что и как надо делать. Я отлип от окошечка и недоуменно посмотрел на профессора.
– Интересант? – спросил он.
– Кому как, – ответил я. – Меня лично подобные пип-шоу никак не привлекают.
– Что-что? – переспросил профессор. – Какие шоу?
Оказывается, он даже не знал, что такое пип-шоу. А еще профессор!
Я ему объяснил, что в мое время в некоторых совершенно загнивших странах капитализма существовала такая форма отвлечения трудящихся от политической борьбы за свои насущные права. Заплатив всего лишь одну немецкую марку или четверть американского доллара, трудящийся мог заглянуть в дырку и увидеть различные способы совокупления человека с человеком, а иногда даже человека со специальными механизмами.
К моему удивлению, мое сообщение очень заинтересовало профессора. Он стал выпытывать подробности, как именно устроены эти зрелища и что конкретно там происходит.
Увы, я не мог ему рассказать многого. Честно говоря, я в такие дырки на бегу пару раз как-то заглядывал, но вообще у меня обычно как раз на эти вот вещи и не хватало или марки, или четверти доллара.