Клеопатра Казимировна сказала мне, что Лео скоро придет, а Неточка у себя. И ушла на кухню. Жанета в ситцевом халате сидела на подоконнике и смотрела на улицу (наверное, хотела увидеть, как он выходит из подъезда).
На круглом столе посреди комнаты стояла нераскупоренная бутылка алжирского вина и маникюрный набор в коробочке, обтянутой красным бархатом.
Жанета со мной обычно особенно не откровенничала, а тут вдруг разговорилась и рассказала подробно, как Симыч пришел, как волновался, как долго пил чай и не уходил, как наконец поднялся и по-старомодному предложил ей руку и сердце. А когда она отвергла предложение, он разозлился и пообещал, что она еще горько пожалеет о своем решении, потому что о нем скоро узнает весь мир.
– Ты себе представляешь? – сказала она мне, волнуясь, возмущаясь и проявляя в то же время какую-то странную для нее неуверенность. – О нем узнает весь мир! Ты можешь себе это представить?
– Могу, – сказал я коротко.
– Почему? – удивилась она. – В мире есть десятки или сотни тысяч писателей, и каждый из них рассчитывает прославиться на весь мир.
– Ну да, – сказал я, – каждый рассчитывает. Но кто-то из них рассчитывает все же не зря. Ты же читала у него, что только один из двухсот миллионов сперматозоидов выбивается в люди.
– Ты думаешь, ваш Симыч и есть тот один? – спросила она, скрывая за насмешкой сомнение.
– Он очень упорный, – сказал я уклончиво.
– Он сумасшедший, – сказала она. – Ты знаешь, что он мне наплел? Что он чуть ли не царского происхождения. Это он-то, этот счетовод в парусиновом картузе.
Эти свои слова, я думаю, она давно позабыла, а я никогда бы не решился их ей напомнить.
У вас есть айдентификейшен?
Мы ехали по местной дороге No 4, точно соблюдая инструкцию: впереди голубой шевроле с заляпанным грязью номером, за ним я во взятой напрокат тоете. Как и было предписано, я старался держать дистанцию, не слишком приближаясь к шевроле, но и не упуская его из виду.
Я думал, куда, интересно, смотрит канадская полиция и почему она не обращает внимания на то, что номер заляпан, хотя в окрестностях Торонто, судя по поблекшей траве, дождей давно не было. И конечно, думал я о Симыче, о его странных чудачествах и привычках и об этой идиотской игре в шпионы, при которой надо закрывать окна машины и заляпывать номер.
– Тоже мне неуловимый Джо, – сказал я самому себе, вспомнив анекдот о всаднике, воображавшем себя неуловимым потому, что ловить его никто не собирался.
Водитель передней машины знал свое дело хорошо. Он держал все время одну и ту же скорость, не делал резких маневров и заранее включал сигнал поворота.