. Она должна была отныне называться
Брюква-3.
Повторяю: мне очень совестно, но как тут не рассмеяться?
* * *
Софи свирепствовала несколько недель. Потом она вползла в Овальный кабинет под вечер, в день особенной силы тяжести, – специально, чтобы сказать мне, что она меня ненавидит.
Я нисколько не обиделся.
Как я уже говорил, мне было прекрасно известно, что я не из тех, кто предназначен для счастливых браков.
– Честное слово, я не ожидала, что ты зайдешь так далеко, Уилбур, – сказала она. Я знала, что ты сумасшедший и что твоя сестра тоже была сумасшедшая. Но я все же не верила, что ты на такое способен.
* * *
Софи не пришлось смотреть на меня снизу вверх. Я тоже лежал ничком на полу, подбородком на подушке. Я читал потрясающий отчет о происшествии в Урбане, штат Иллинойс.
Я почти не обратил на нее внимания, поэтому она спросила:
– Что это ты там такое читаешь? Неужели это настолько интереснее, чем я?
– Видишь ли, – сказал я, – долгие годы я был последним американцем, который разговаривал с китайцем. А теперь это не так. Китайская делегация нанесла визит вдове физика в Урбане – недели три тому назад.
Хэй-хо.
* * *
– Я ни в коем случае не хочу отнимать твое драгоценное время, – сказала она. – Ты безусловно был ближе к китайцам, чем когда-либо – ко мне.
Я подарил ей к Рождеству инвалидную коляску – для удобства передвижения по Белому Дому в дни повышенной силы тяжести. Я ее спросил, почему она не пользуется коляской.
– Мне грустно видеть, – сказал я, – как ты ползаешь по дому на четвереньках.
– Я же теперь Брюква, – сказала она. А Брюквы живут очень близко к земле. Брюквы, вообще – подножный корм. Самая что ни на есть дешевка, грязный корнеплод.
* * *
Тогда, на заре реформы, я считал, что необходимо запретить людям менять присвоенные им правительством вторые имена. Не стоило мне быть таким жестким. Теперь-то люди то и дело меняют имена – и здесь, на Острове Смерти, и в других местах. И я вижу, что в этом ничего опасного нет.
Но с Софи я обошелся сурово.
– Ты, как видно, хочешь быть Чайкой или Жемчужиной, – сказал я.
– С меня достаточно имени Ротшильд, – сказала она.
– Тогда тебе, наверно, надо переехать в Мачу-Пикчу, – сказал я.
Туда переселились многие настоящие родственники Софи.
* * *
– Неужели ты и вправду такой садист, – сказала она, – что заставишь меня доказывать свою любовь, якшаясь с чужаками, которые уже ползут из-под сырых камней, как уховертки? Как сороконожки? Как слизни? Как червяки?
– Ну что ты, что ты, – сказал я.
– Ты когда в последний раз видел тот парад уродов, за забором?